Кризис в США: "Великая депрессия 1929–1933 годов"

Существует такое понятие - «ливередж», т.е. принцип рычага. Представим следующую схему: инвестиционная компания выпускает свои ценные бумаги на сумму $300 миллионов в следующей пропорции: 2/3 суммы составляют облигации (бумаги с фиксированным процентом), а 1/3 непосредственно акции. Вся сумма инвестируется в портфель, состоящий из бумаг промышленных компаний. Допустим, что рыночная цена портфеля увеличилась в два раза, и его стоимость уже не $300 миллионов, а $600 миллионов. Так как цена портфеля выросла вдвое, соответственно, ценные бумаги инвестиционной компании подорожали в два раза. Но ведь по облигациям выплачивается фиксированный процент, значит, их цена существенно не изменится. Практически вся прибыль от портфеля придётся на долю акций, выпущенных инвестиционной компанией. Таким образом, эти акции будут иметь цену не $100 миллионов (1/3 от всей стоимости), а что-то около $400 миллионов, т.е. принцип рычага сработал примерно в четыре раза.

Развиваем выше описанную схему: предположим, акции вышеупомянутой инвестиционной компании принадлежат ещё одной инвестиционной компании с абсолютно одинаковой структурой капитала (1/3 акции, 2/3 облигации), из этого следует, что акции второй компании будут иметь двойной рычаг, и он сработает уже примерно в восемь раз. Таким образом те, кто будут стоять у руля компании, находящейся на вершине пирамиды, будут получать реально громадные доходы. Именно поэтому в то время создавались целые сети инвестиционных трестов, с куда более сложной схемой взаимодействия.

Чем не пирамида? Основание - акции производственных компаний, служащие дубликатом реального капитала, а над этим основанием нарастают слои чисто бумажного, фиктивного капитала, у которого нет практически никакой собственной ценности. Теперь представим, что цены акций промышленных компаний в какой-то момент взяли курс на резкое понижение. Вы уже догадались, что тогда произойдет с данной схемой. Правильно, рычаг сработает в обратную сторону, а акции инвестиционных компаний, участвующих в данной цепочке, обесценятся во столько же раз, во сколько они раньше росли.

Теперь рассмотрим ещё один очень важный момент: за счет чего курс акций увеличивался с поразительной скоростью? Всё просто: рост акций промышленных компаний поддерживался за счёт небывалого спроса на них (в реальности он превышал предложение). Такой огромный спрос обеспечивали инвестиционные тресты, выстраивавшие свои пирамиды вокруг этих акций. Наряду с ними инвесторы, которым брокеры предоставляли кредит (90 процентов), просто боролись за акции солидных компаний. Сумасшедшую гонку курсов подгоняли действия «быков». Они начинали покупать акции заранее выбранных фирм, тем временем распространяя слухи об их скором небывалом росте. В те годы за счёт этих действий они легко повышали стоимость выбранных ими акций чуть ли не вдвое, а затем продавали их.

А если цены на акции компаний в большей мере обеспечены не реальным производством, не увеличением мощностей, не развитием отраслей и так далее, то это означает только одно - раздувается мыльный пузырь, который неизбежно лопнет. Вопрос только в том, когда? Об этом и пытались предупредить скептики и эксперты, которые уже поняли, что крах неизбежен, но их практически не слушали или не слышали.
21-го октября 1929 года сверкнула молния, тогда во время сумасшедшей сессии было продано более 6 миллионов акций по снижающимся ценам, но публика скептически отнеслась к этому факту. А уже 24 октября грянул гром - этот день вошел в историю. Курсы акций покатились вниз через час после открытия сессии, а к полудню продажа акций напоминала панику. Акции некоторых компаний вообще нельзя было продать, даже за 1 цент. Брокеры обезумели, выполняя громадное количество приказов на продажу от своих клиентов. Плюс, защищая свои интересы, они продавали акции клиентов, вовремя не внесших или не пополнивших маржу. В силу того, что техническое оснащение того времени, мягко говоря, было не идеальным, брокерские сети не справлялись с той информацией, которая всё поступала и поступала. Котировки начали отставать от реального времени на два часа. Хаос распространился на небиржевой рынок. По всей стране держатели ценных бумаг впали в ужас, ожидая новых котировок, минуты ожидания превратились в часы, часы в сутки. Кого-то охватывала безудержная истерика, кто-то пытался покончить с собой, но все они ждали. Часть бирж, не выдержав, вообще закрылась.

Тут все вспомнили про Дж. П. Моргана-старшего и 1907 год. Биржевики и банкиры обратились за помощью к знаменитому «Дому Морганов». Дж. П. Морган-младший в то время был в Европе, поэтому Т. Ламонт заменял его в фирме. Он срочно пригласил на встречу глав пяти самых крупных банков Нью-Йорка, которые занимались ценными бумагами и обладали мощными денежными ресурсами. Банкиры скинулись на некоторую крупную сумму, размеры которой не были оглашены. С этими, в любом случае, большими деньгами они начали покупать акции. На некоторое время эта мера замедлила падение, однако вскоре обнаружилось, что сумма, с которой они вошли в рынок, абсолютно мизерна, по сравнению с тем объемом капитала, который был вовлечен в него за последние годы. Снижение цен на акции возобновилось уже 29 октября. Тот день вошел в книгу «Рекордов Гиннеса», так как на Нью-Йоркской фондовой бирже было продано акций на $16 400 000. К концу 1929 года уже ни у кого не было иллюзий. Котировки продолжали падать, но уже без особых рывков, как это было в конце октября 1929 года. Признаки спада в промышленности США, резко усилились. Под действием катастрофы, начавшейся в Соединенных Штатах, падали цены на акции европейских компаний. Началось снижение цен на рынках сырья и продовольствия. Кризис разрастался.

Биржевой крах ударил по карманам мелкой буржуазии. Этот слой включал и квалифицированных рабочих, интеллигенцию, трудовое фермерство. Но масштабы кризиса были таковы, что в дальнейшем обесценились и состояния более богатых людей, средней буржуазии. Однако население, потерявшее деньги в биржевом крахе, представляло меньшинство американского народа. Широкие массы непосредственно были мало затронуты данными событиями. Они лишь злорадствовали над теми, кто потерял своё состояние, отдавая свои кровные под управление инвестиционным трестам. Ох, если бы они только знали, что это не ограничится биржевым крахом, а в корне изменит сознание всей нации, которая станет употреблять словосочетания «до 29-го года» и «после 29-го года». Ведь это стало началом «Великой депрессии» - затяжного системного кризиса, который приведёт к нищете и повальной безработице, к унижениям и голоду десятков миллионов людей, а выход из него будет очень долгим и мучительным.

Участь банков во время кризиса.


В начале 1920-х годов в США насчитывалось огромное количество банков. Среди них были не только десятки крупных банков, но и тысячи мелких местных банков. Даже в годы экономического подъема некоторые из банков ежегодно поглощались более крупными банками или просто закрывались. Но после октября 29-го года банковские банкротства приобрели невообразимые масштабы. Банкротства банков означали, что фирмы и физические лица, имевшие счета в этих банках, полностью или частично теряли свои деньги. В лучшем случае вклад замораживался на долгое время.
Разного рода злоупотребления в банковской среде были массовым явлением, но причины банковского кризиса носили более глубокий характер. Практически все банки оказались между двух огней: истребованием вкладов и резким снижением их активов. В активах банков большое место занимали ценные бумаги и ссуды под залог ценных бумаг. В условиях кризиса эти бумаги упали в несколько раз, а многие утратили всякую ценность. Львиная доля ссуд, под заклад фермерской и городской недвижимости, оказалась невозвратной, а заклад безнадежно обесценился.

Решающий удар в 1931-1933 годах банкам нанесло обесценивание их облигационного портфеля, который был последним резервом ликвидности. В частности, крупные банки являлись держателями больших портфелей государственных и иных облигаций стран Азии и Латинской Америки, а выплаты процентов и погашения были прекращены. Под давлением изъятия вкладов банки были вынуждены выбрасывать на рынок свои активы, относительно ликвидные облигации, что повлекло за собой падение их рыночной стоимости. Летом 1932 года многие банки по всей стране пытались любыми способами и методами ограничить прием вкладчиков на изъятие денег. В октябре 1932 года губернатор штата Невада на две недели закрыл все банки, чтобы помочь им избежать банкротства. Однако ситуация вокруг банков накалилась до предела и вылилась в банковский кризис. Эксперты считают, что банковский кризис начался с Детройта, где обанкротился крупнейший местный банк. Натиск на все банки города и штата заставил губернатора закрыть все местные банки, чтобы сохранить общественное спокойствие и безопасность. Натиск на банки перекатывался из штата в штат, которые во многих случаях прекращали выдачу вкладов, но не закрывались, надеясь на чудо.

  

Американская экономика ставила всё новые и новые антирекорды:
- спад промышленного производства от пика до дна, по месячным данным, равнялся 56 процентам, что было больше, чем в любой другой стране, охваченной кризисом;
- импорт сократился на 80%;
- число безработных среди трудоспособного населения достигло 85%, а их численность превысила 13 миллионов человек;
- металлургическая промышленность США работала всего на 12% своих мощностей.

Ряды безработных пополняли неспособные оплатить кредиты, взятые под залог своих земель и недвижимости, тысячи фермеров и члены их семей. Детская беспризорность и бродяжничество стали обычными явлениями. В стране начало расти количество мёртвых городов, в которых были закрыты все предприятия, работы не было. Люди покидали населенные пункты, переселяясь в более лучшие, как им казалось, места. Но по всей стране большая часть различного рода предприятий, либо значительно сократили производство, либо совсем прекратили его. По всей стране проходили забастовки, манифестации, голодные марши. Ужас и страх перед будущим охватывал всё более и более богатые слои населения.

Давайте вкратце рассмотрим механизм перерастания биржевого краха в глубочайший экономический кризис. Падение цен акций и необходимость или невозможность пополнения маржи по ним, толкнула значительные массы людей к сокращению потребительских расходов. Резкое падение спроса заставило фирмы уменьшать производство, сократить рабочую силу, пересмотреть программы капиталовложений в сторону понижения. Многие фирмы оказались неспособны погашать полученные от банков кредиты, что вместе с изъятием вкладов населением и фирмами, вызвало несколько волн банковских банкротств. В этой цепочке (конечно, более многозвенной и сложной) ухудшение в каждом следующем звене в свою очередь било по предыдущим, но с удивительной скоростью и интенсивностью. Для экономики не последнее значение имеет психология участников этих процессов. Процветание не только порождает оптимистическую психологию, но и само поддерживается ею. И наоборот, пессимизм, порождаемый кризисом, усиливает кризис.

Правительство было совершенно не готово к масштабам и характеру кризиса, который оказался не обычным циклическим (все до Великой депрессии), а первым самым мощным системным кризисом. Оно мыслило категориями другой эпохи, когда политики верили в то, что в экономике всё налаживается само собой. Они оперировали понятиями, применимыми к циклическим кризисам, считая, что кризис полезен тем, что он уничтожает слабые и неэффективные предприятия, давая ход сильным и эффективным. Безработные сами виноваты в своей безработице, поскольку не соглашаются работать за более низкую зарплату. На языке политической экономики эта система называется политикой невмешательства. Только в середине 30-х годов английский экономист Дж. М. Кейнс призвал государство активно бороться с кризисом, безработицей и простоем предприятий. Его речь стала переворотом в экономической науке и политике.
До сих пор в США спорят о том, в какой мере президент Г. Гувер и секретарь казначейства (министр финансов) Э. Меллон, виноваты в том, что биржевой крах перерос в Великую депрессию. Публичные заявления Гувера и Меллона, мягко говоря, не впечатляют. Гувер уговаривал свой народ набраться терпения и еще немного подождать, уверяя в том, что подъем экономики начнется со дня на день, если не в следующем месяце, то непременно в будущем квартале или в следующем году. Слова Меллона о том, что кризис скоро изживет себя сам, особенно раздражали людей потому, что он принадлежал к одной из самых богатых семей Америки.

Нельзя сказать, что правительство и Конгресс совершенно не понимали ситуацию и сидели, сложив руки. В январе 1932 года была запущена Реконструкционная финансовая корпорация (РФК), государственная организация, призванная своими деньгами срочно воздействовать на болевые точки падающей экономики. Однако она не успела развернуть свои операции до президентских и парламентских выборов 1932 года, после которых Гувер покинул Белый дом, а республиканцы утратили большинство в Конгрессе. Любые антикризисные меры требовали бюджетных денег, но вековая мудрость требовала поддержания бездефицитного или хотя бы малодефицитного бюджета. Экономический кризис вызвал падение налоговых поступлений, и правительство в такой ситуации опасалось увеличивать расходы. «Разумная» финансовая политика оказалась в данном случае ошибкой. Здесь требовались смелые решения, порывающие с традицией. Историческая заслуга Рузвельта в том и состоит, что он пошел на такие решения.


Срочные меры, способствовавшие выравниванию ситуации.





Франклин Делано Рузвельт

4 марта 1933 года закончился период между выборами и вступлением нового президента в должность. Новым президентом стал Франклин Делано Рузвельт, представитель демократической партии, до этого занимавший пост губернатора штата Нью-Йорк. На выборах в ноябре 1932 года он одержал убедительную победу над кандидатом республиканцев Гувером. Франклин Делано Рузвельт — один из самых выдающихся государственных деятелей XX века. Он вывел Америку из Великой депрессии. По-человечески нельзя не уважать Рузвельта только за то, что он всю жизнь, с начала 1920-х годов преодолевал полиомиелит, который сделал его калекой, способным передвигаться только на инвалидной коляске.

Работа администрации Рузвельта первые месяцы его президентства напоминает действия пожарной команды. Задача первостепенной важности состояли в том, чтобы спасти банковскую систему. По закону, принятому во время первой мировой войны, Рузвельт закрыл с 6 марта 1933 года на три дня все банки страны, 9 марта он продлил этот срок. На следующий день Министерству финансов в сотрудничестве с Федеральной резервной системой было поручено рассмотреть положение каждого отдельного банка и открывать относительно здоровые банки. 11 марта президент выступил перед прессой, а на другой день — по радио, подробно объясняя действия правительства и перспективы банков. В результате паника пошла на убыль.

Уже 15 марта открылись примерно две трети банков, остальным предстояла либо процедура банкротства, либо поглощение более здоровыми банками, готовыми принять на себя их обязательства вместе с активами. Резко активизировалась деятельность Реконструктивной финансовой корпорации по санации (оздоровлению) банков. От принятых мер было еще очень далеко до ликвидации кризиса, но так или иначе за несколько месяцев удалось сохранить банковскую систему, паралич которой грозил пустить под откос всю экономику. Однако оздоровление банковской системы требовало серьезных реформ. С невиданной скоростью был подготовлен и пропущен через Конгресс Банковский акт 1933 года, так называемый закон Гласа Стигалла. 21 июня 1933 года его подписал президент. Этот закон и теперь является фундаментом работы банков США, его главные положения направлены на укрепление стабильности банковской системы и предотвращение банковских кризисов.

Коммерческим банкам запрещалось заниматься операциями с акциями, поскольку такие операции ставят под угрозу сохранность средств вкладчиков. Это означало отделение коммерческих банков от инвестиционных, которые могли осуществлять эмиссию акций для промышленных корпораций и торговать ими, но не могли теперь принимать вклады.
ФРС получила новые права контроля над банками, которым было запрещено выплачивать проценты по текущим счетам, а для размера процентов по срочным вкладам ФРС устанавливала определенные лимиты. Это жестко ограничивало авантюрные действия банкиров, готовых обещать высокие проценты ради выгодных спекуляций. Регулированию подвергся биржевой кредит, сыгравший отрицательную роль в биржевом крахе 1929 года.

По мнению экономистов, наибольшее значение имело еще одно нововведение: создание Федеральной корпорации страхования депозитов и общенациональной системы защиты вкладчиков. Банки были обязаны отчислять определенную долю вкладов в особый страховой фонд, управляемый этим государственным агентством. В случае банкротства банка из фонда вкладчикам выплачивается возмещение до установленного законом предела. Заметим, что в настоящее время этот предел весьма высок — $100 тысяч на один счет в данном банке. Имея счета в нескольких банках, можно повысить степень защиты. Успех этой меры был разителен: начиная с 1934 года, число банковских банкротств резко сократилось, а потери вкладчиков стали редкостью.

В мае 1933 года вступил в силу закон, направленный против сомнительных и жульнических комбинаций, эксплуатирующих доверие публики. Он устанавливал строгую ответственность компании, выпускающей на рынок свои ценные бумаги, за полноту и достоверность информации о ее состоянии и делах. В дальнейшем эти срочные меры были развернуты в систему законодательства, с созданием на федеральном уровне Комиссии по ценным бумагам и биржам, которая и поныне играет роль центрального инструмента государства в контроле над эмиссией и рынком ценных бумаг. В июне 1933 года для борьбы с экономическим кризисом создана Национальная администрация восстановления. Ей предстояло стать посредником между предпринимателями каждой отрасли и работниками. Администрация сыграла известную роль в формировании профсоюзов, способных сотрудничать с правительством и бизнесом. А принятый в мае 1933 года закон предусматривал систему добровольного сотрудничества фермеров с государством в том, что касается ограничения избыточного производства, вызывающего падение цен и фермерских доходов, а так же рационального использования земли и других природных ресурсов.

Многое в эти первые месяцы делалось поспешно и неумело. Стремительно разрасталась государственная бюрократия. Но в целом энергия и активность правительства и Конгресса, составлявшие контраст с годами правления Гувера, произвели на страну сильное впечатление. Люди в какой-то мере почувствовали, что появился свет в конце тоннеля.