«Наука 2.0» с корееведом Андреем Ланьковым. Разговор 1
Мы публикуем стенограмму передачи «Наука 2.0» – совместного проекта информационно-аналитического портала «Полит.ру» и радиостанции «Вести FM». Гость передачи – замечательный кореевед, Аssociated professor университета Кукмин (Сеул) Андрей Ланьков. Услышать нас можно каждую субботу после 23:00 на волне 97,6 FM.
Структура корейской науки максимально копирует американскую. Исторически она копировала японскую, потому что современную науку в Корее создавали две силы: во-первых, это американские миссионеры, которые в конце XIX века (в 1880-ые годы) приехали в глубоко традиционную патриархальную страну и сказали: «А есть такая штука – физика. А ещё есть математика. А ещё есть химия. И их нужно преподавать вот так, вот так и вот так», - и основали первые современные школы. Так что преподавать там стали примерно так же, как это тогда делали в Нью-Йорке или штате Мичиган.
А.К.: Должен сказать, что тема передачи официально звучит так: устройство науки в Корее.
Борис Долгин: И еще, может быть, образование.
А.К.: Да. И почему-то еще в Австралии. Чуть приоткрою наши кулуарные беседы, перед программой я сказал Андрею: «Послушайте, почему не в Канаде или Туркмении, а в Корее и Австралии?». Андрей мне на это ответил, что если в Туркмении есть какая-то наука, что вряд ли, то он не знает, по какому принципу она устроена. А вот в Корее и Австралии она устроена по одному принципу - по западному. И мне в голову пришла мысль: а какая ещё есть наука, кроме западной? Я предположил, что есть восточная, а вы сказали, что не бывает такой. А какая есть? Т.е. есть существует только западная наука?
А.Л.: Я думаю, что всё-таки есть и другие варианты организации науки.
Дмитрий Ицкович: Советская, например.
А.Л.: Да, как вариант. Европейская, скажем так
А.К.: Но она же западная!
А.Л.: Она западная, но когда я говорил «западная», я имел в виду американскую модель, которую копируют и корейцы, и австралийцы. Эта пара связана с особенностями моей служебной биографии: я восемь лет отработал в Австралийском государственном университете, а потом, ко всеобщему удивлению, по собственной доброй воле его покинул (что случается редко) и уехал в Корею, где и работаю.
Б.Д.: Я бы сказал, «вернулся» в Корею.
А.Л.: Да, вернулся в Корею и работаю сейчас там.
А.К.: А как вас в Корее зовут?
А.Л.: Профессор Ранькоп. Ну нет в корейском языке различения между л и р. А что, в русском есть различения между о простым и о огубленным?
А.К.: Да нет, не надо извиняться за корейский язык, нормальный язык.
А.Л.: Абсолютно нормальный, а с русским проблемы, потому что корейцы самих себя в русской транскрипции обычно узнать не могут.
Б.Д.: Но есть же, по-моему, разные варианты русской транскрипции, разные традиции.
А.Л.: Есть одна транскрипция Концевича-Холодовича, остальное не транскрипция, а просто импровизации. Дело в том, что эта транскрипция в том варианте, в котором она используется в газетах и журналах, восстановить оригинальное произношение не позволяет. Вариант, который по науке, используют только лингвисты в России, потому что даже в специализированных работах – упрощения, а эти упрощения очень сильно сбивают.
А.К.: Давайте вернёмся к тому обидному моменту биографии корейцев, когда, как вы выразились, приехали американцы и сказали: «Ребят, есть физика. Более того, есть ещё и химия!» - и корейцы сначала не поверили, а потом втянулись.
А.Л.: Нет, они как раз поверили. Я бы сказал, используя избитую метафору, семена пали на крайне подготовленную почву. Потому что тексты по точным наукам в Корею ввозились с конца или с середины XVIII века. Был очень большой интерес к этим проблемам. Когда приехали люди, стали объяснять, это, естественно, шло в одном пакете с христианством, что имело разнообразные позитивные последствия для судьбы корейского христианства…
Д.И.: Что значит позитивные?
Б.Д.: Оно там существует.
А.Л.: Оно не просто существует, а фактически является лидирующей религией в стране. 30% населения Южной Кореи – это христиане.
Д.И.: Христиане-католики?
А.Л.: В основном протестанты. Католики тоже есть, но примерно 4/5 (может, чуть больше) - протестанты. А процентов 15 из христиан - католики.
Д.И.: А протестанты какие? Точнее, если можно.
А.Л.: Баптистов достаточно много, много пресвитериан, в детали я вдаваться не буду.
А.К.: Т.е. большой европейский исход.
А.Л.: Да. Это американские ветви христианства, что означает, что у истоков стояли американские миссионеры. Что важно, это не просто массовая религия, это религия элиты. Чем выше человек находится на социальной или образовательной лестнице, тем выше шансы, что он будет христианином. И восходит это именно к концу XIX века, когда создавалась современная образовательная система - почти исключительно миссионерами, и в основном американскими. Не только ими, но в основном. Потом приходят японцы. Формально с 1910 года, а фактически с 1905-го Корея – японская колония. Японцы переносят туда, естественно, свои стандарты, которые тогда были скопированы в основном с немецких.
Кстати, отсюда интересная особенность, даже в университете это немного чувствуется, а в средней школе это чувствуется очень сильно: корейская и русская средние школы достаточно похожи друг на друга и довольно сильно отличаются от той же австралийской. Почему? У них один источник. Японцы копировали прусскую гимназию, а корейцы – японцев, хотя они этого никогда не признают в силу иногда искусственно поддерживаемого, а иногда реального антагонизма между этими двумя странами. Советская же система копировала русскую гимназию, которая копировала ту же самую прусскую гимназию середины и конца XIX века.
Д.И.: Т.е. у нас общий дедушка?
А.Л.: Да. Прусский школьный учитель. Тот самый, который выиграл битву при Садовой. Надо сказать, что он и Советскому Союзу помог, этот прусский учитель, а Корее, наверное, ещё больше. А вот университеты… Был период японского влияния, но японское влияние сильнее в школе. Знаете почему? Японцы в Корее не сильно вкладывались в высшее образование, они его фактически тормозили. А вот для развития среднего и начального образования сделали очень много – им нужен был квалифицированный рабочий и техник. Корейцы не любят это признавать, но это факт. Им нужен был квалифицированный рабочий и техник.
Д.И.: Те же задачи, что были у прусского образования.
А.Л.: Нет. Прусское образование всё-таки ещё учило будущего члена элиты через университет, оно готовило человека к университету. Японское образование в Корее – им нужен был кореец, который может стоять у токарного станка, и кореец, который может лежать с пулемётом.
Б.Д.: И который будет обслуживать японца.
А.Л.: Да-да. Поэтому высшее образование в стране они тормозили. Один маленький университет, где 50% студентов – японцы. И это при том, что этнические японцы в стране тогда составляли лишь 1%. Соответственно, когда в 1945 году это всё рушится, кто приходит к власти? Отчасти выпускники японских университетов, но в значительной степени – лидеры оппозиции, которые жили в эмиграции в США, их дети, которые учились в американских университетах, наконец, оппозиционная интеллигенция…
Б.Д.: Оппозиционная японскому режиму?
А.Л.: Конечно, которая всегда косила глазом в направлении США. Были и варианты: существовали просоветские, прокитайские фракции, но они были второстепенными. Т.е. начинается создание новой системы, отчасти на базе японской, но всё-таки в основном копирующей старую американскую систему. Это не случайно, потому что в основе очень многих ведущих корейских университетов лежат эти самые миссионерские школы. Условно говоря, в конце XIX века миссионеры создают среднюю школу, в 20-е или 30-е гг., несмотря на политические ограничения, превращают её в условный аналог техникума, а после 1945-го года на этой базе делается уже нормальный университет.
А.К.: Мы сможем сейчас в двух словах объяснить, какие основные, базовые принципы взяли у немцев, а какие у американцев? Можем ли мы четко определить эту границу? Давайте начнем со среднего образования.
Свежие комментарии