Кузнецов Б.И. Древний Иран и Тибет (История религии бон).

Древний Иран и Тибет (История религии бон)  ( фрагменты книги)

Введение

 

БОНСКАЯ РЕЛИГИЯ В ЕВРОПЕЙСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

 

Одним из первых о бонской религии писал Л. Уоддель, который дал ей краткую характеристику в своей книге "Тибетский буддизм или ламаизм" [126 ]*. Уоддель писал, что до VII в. н.э.

тибетцы, не имевшие никакой цивилизации, были последователями анимизма и диких ритуалов, то есть были шаманистами, или, по-тибетски, бойцами [126, с. 19]. Те же самые мысли повторяются в его статье, специально посвященной бонской религии [125, 333-334]. По мнению Уодделя, тибетский буддизм есть результат слияния двух религиозных направлений: местного бона и индийского буддизма. Этот процесс начался в VII в. н.э., а позднее, примерно в XI-XII вв., начался процесс выделения из единого религиозного потока буддийских направлений, школ и сект: выделились кадампа, кагьюпа, ньингмапа, сакьяпа и другие [126, с. 55].

 

В 1950 г. немецкий исследователь тибетских религий X. Хофман опубликовал свой труд "Источники по истории тибетской религии бон" [90]. В этой работе дана история бонской религии, в основном по буддийским источникам, а также ее описание на основе этих данных.

 * Здесь и далее первое число в скобках означает номер источника, приведенного в разделе "Литература" данной работы.

 Хофман полагает, что главными бонскими богами являются Небо и Земля. Кроме них существует масса самых разных духов: духов гор, лесов, рек, озер и т.д., а также многочисленные злые бесы. В бонской религии была и существует до сих пор жреческая организация, представители которой общаются с духами, заклинают, пытаясь умилостивить одних, и подавляют других. Хофман, не отождествляя прямо бон с шаманизмом, осторожно склоняется к тому, что в своем первоначальном или древнем виде эта религия была анимистической, что было свойственно многим первобытным народам. Он считает, что у бона, исключая из него буддийские элементы, которые стали вливаться в него, начиная с VII в. н.э., было много общего с шаманизмом, понимая под последним первобытные религии урало-алтайских народов [90, с. 197-210]. При этом автор не допускает мысли о том, что дело, может быть, не в случайных совпадениях, а в том, что у всех центральноазиатских народов была одна, общая для них религия. Говоря об истории бонской религии, автор данного исследования указывает, ссылаясь на тибетские источники, на районы, из которых эта религия могла проникнуть в Тибет: страна Тагзиг (Таджик), под которой он понимает мусульманские районы, примыкающие к Западному Тибету, тюрко-монгольская страна Аша (к востоку от Тибета) и страна Шаншун (Северо-Западный Тибет). В этой последней как раз где-то и находилась легендарная страна Олмо - родина Шенраба, основателя бонской веры.

По мнению Хофмана, местонахождение страны Олмо было установлено проф. Туччи во время его экспедиции в Тибет в 1935 г. Центром этой страны, а следовательно, и бонской веры оказывается район священного для тибетцев озера Манасаровар в Западном Тибете. Но в средневековых тибетских источниках страна Олмо упоминается часто как синоним Ирана. Это противоречие решается автором просто и безо всяких затруднений: под Ираном имеется, конечно, в виду мусульманский мир, который подходил вплотную к Западному Тибету [90, с. 213 ]. Сделав это остроумное предположение, автор тем самым создал неразрешимое противоречие, а именно: какое отношение имеет мусульманский мир к бону, если расцвет последнего относится к первой половине VII в. н.э., а возник он по крайней мере за пятьсот лет до этого, если не раньше?

 

В заключительной части своего исследования автор рассматривает историю бонской церкви с VII в. до Нового времени на общем фоне религиозной и политической борьбы в Тибете [90, с. 210-243]. О предшествующем периоде ничего определенного не сообщается по причине отсутствия каких бы то ни было точных данных: письменность в Тибете появляется в VII в. н.э., и только с этого времени начинаются вестись хроники и фиксируются события, в том числе и предшествующие, которые существовали до этого в устном виде.

 Остальную часть книги Хофмана, не менее ее половины, занимают извлечения из тибетских источников, главным образом буддийских, в которых в той или иной степени содержатся сведения, касающиеся бонской религии и ее истории. Отрывки из тибетских оригиналов приводятся по-тибетски с параллельным их переводом на немецкий язык [90, с. 243-423 ].

 В 1956 г. вышла в свет популярная книга того же самого автора "Религии Тибета", в которой бонской религии отводится значительное место [89, с. 115, 57-75, 76-104]. Принципиально новых данных о боне, сравнительно с предшествующей книгой, в ней не содержится.

 Характеристика бонской религии дается также в работе Р.А. Стейна "Тибетская цивилизация" [108]. Первое, на что указывает автор: об истории этой религии нам известно очень мало, а об особенностях ее трудно сказать что-либо определенное. Что касается древнейшего периода этой религии, то тут дело обстоит еще хуже. Можно только утверждать, что эта религия не была в древнем Тибете единственной и что она совсем не была примитивной [108, с. 193-194].

 Стейн говорит, основываясь на тибетской традиции, что первый правитель Тибета Някхри (хронология неизвестна, но, вероятно, около I в. н.э. - Б.К.) был признан в качестве царя бонскими жрецами разных племен и областей. Этому царю приписывается покорение страны Сумпа (Северо-Восточный Тибет), в которой господствовали бонцы. В эпоху этого царя появляется "религия богов", то есть то, что мы называем боном. При потомках этого царя были приглашены бонские жрецы из Ирана и страны Аша (тюрко-монгольское государство в районе озера Хухунор), которые устанавливали "культ богов для живых и подавляли демонов для умерших" [108, с. 195- 196]. В VII в. н.э. при царе Сронцзангамбо положение бонцев было весьма прочным, а первое притеснение бона относится к правлению царя Тисрондэцана (VIII в.).

 

Касаясь вопроса о происхождении бона, Стейн пишет, что существуют две тибетские версии относительно страны Олмо - родины Шенраба, основателя бонской религии. Согласно одной из них эта страна находилась в Шаншуне (Северо-Западный Тибет), а согласно другой - в Иране. При этом Стейн не обратил внимания на то, что тибетцы говорят о двух Шаншунах, один из которых действительно находится в Тибете, тогда как другой, родина Шенраба, - в Иране. Указывая на то, что в бонской религии можно видеть иранские влияния, то есть манихейские или гностические, Стейн все же считает, что Индия дала бону гораздо больше, чем Иран или Гилгит [108. с. 200].Замечание вполне справедливое, но имеющее отношение, как это понимает и сам автор, только к бону в его позднем и современном состоянии.

 История рождения и жизни Шенраба, как указывает Стейн, излагается в бонской сутре "Зермиг", которая является точной копией биографии Будды Шакьямуни. В бонском варианте говорится о двух мирах света, белом и красном, которые вселяются в родителей Шенраба. Согласно другой версии, Шенраб спускается с неба на землю в виде радуги. Эти легенды подтверждают свидетельства поздних источников, что бонцы "любили небо".

 Некоторые из космогонических бонских представлений, по мнению автора, ясно указывают на их иностранное происхождение. Согласно одной из легенд, в мире, в котором не было ни формы, ни реальности, появился между бытием и небытием чудесный, или волшебный, человек, назвавший себя Сотворенный, Владыка Бытия. В то время не было ни сезонов года, ни небесных явлений, ни различия между днем и ночью. Леса росли сами по себе, но не было никаких животных. Боги, жившие вверху, не обладали могуществом, также и демоны, или подземные боги. Затем появляются два луча света, белый и черный, которые превращаются в два горчичных зерна: черное и белое. Потом появляется черный человек по имени Черный ад. Он, будучи творцом зла, отделяет день от ночи, посылает гром и молнии, посылает болезни и демонов на людей, предписывает всем убивать друг друга. Он - творец раздоров, борьбы и войны. Он противостоит всему остальному миру и является воплощением небытия. Вслед за ним появляется белый человек в окружении света, который называется Владыка, Любящий Бытие. Он олицетворяет собой добро и дает счастье всему миру. Согласно другой легенде, царица демонов создала этот мир из своего тела. Вершина ее головы - это небо, глаза - это солнце и луна. Когда она их открывает, наступает день, а когда закрывает, то - ночь, и т.д. В этих легендах, как полагает Стейн, можно видеть манихейские или гностические влияния. Что же касается других, в которых, к примеру, небытие и бытие создают яйцо, а из него, в свою очередь, возникает мир, то они находят себе вполне ясные параллели в древних индийских текстах [108, с. 209-210].

 Подводя итог нашему обзору сведений о бонской религии в европейских исследованиях, приходится признать, что на основе этих сведений трудно сказать о боне чтолибо определенное. Особенно большое недоумение вызывают сообщения, со ссылкой на тибетские источники, о двух предполагаемых родинах бона: по одной версии как будто бы это будет Северо-Западный Тибет, а по другой Иран. Поэтому, обращаясь к тибетским источникам за получением более подробных сведений о бонской религии, попытаемся сначала установить место возникновения этой религии, так как все наиболее авторитетные тибетские источники единодушны в том, что бонская вера появилась в какой-то чужеземной стране за пределами собственно Тибета.

 

Глава 3

 

Зороастризм

 Со времени Ксеркса начинается переломный момент в истории маздаизма. Археологические исследования последних лет, проводившиеся в Средней Азии, позволяют говорить о том, что в первом тысячелетии до нашей эры происходят резкие сдвиги в области идеологии. Это удается проследить по предметам искусства, которые, возникнув в эпоху энеолита и бронзы, внезапно исчезают в начале первого тысячелетия. Новые резкие изменения происходят как раз в середине того же самого тысячелетия, когда внезапно появляются новые предметы искусства, терракотовые статуэтки людей и животных, которые и по технике выполнения, и по художественной трактовке не имеют ничего общего с тем, что когда-то было в эгом районе [61, с. 159].

 

Вместе с тем в середине первого тысячелетия до нашей эры в самой Персидс начинает получать распространение монотеистическое направление маздаизма, связанное с именем Заратуштры, синкретизм на основе древних иранских обрядов и представлений и иудейского монотеизма.

Впервые на Западе имя Заратуштры упоминается Платоном (IV в. до н.э.), которому также принадлежит утверждение о существовании у персов 12-тысячелетнего цикла, первая половина которого была отмечена появлением Заратуштры, тогда как в конце второй появился сам Платон как воплощение и преемник этого иранского учителя.

Утверждение Платона о глубокой древности Заратуштры, хотя и было отчасти основано на подлинной иранской традиции, все же нельзя принимать всерьез. Если Платон использовал легенду об Атлантиде для развития своих философских и политических идей об идеальном государстве, что представляется теперь совершенно очевидным, то и предание о Заратуштре он использовал в необходимом для себя духе. Тем не менее, многие из последующих ученых вплоть до наших дней склонны были принимать его собственную интерпретацию легенд и преданий за подлинную древнюю традицию, которую он якобы сохранил.

Согласно античной традиции, первым греком и европейцем, познакомившимся с учением магов, был Пифагор (ум. в начале V в. до н.э.). В своих путешествиях он специально посетил Вавилон, где занимался изучением философии. Там же он познакомился с учителем Заратуштрой, с которым неоднократно встречался и беседовал [76, I, с. 30].

Согласно вычислениям, проделанным сирийским писателем Григорием Бар-Гебреем (Абулфарадж, родился в 1226 г. н.э.), Заратуштра процветал во времена Камбиза (вторая половина VI в. до н.э.), а так как Пифагор умер в начале V в. до н.э., то, следовательно, они жили в одну эпоху, и совсем не исключено, что могли встречаться [76, с. 321.

 

Пифагор, как можно судить, действительно усвоил иранский дуализм и некоторые религиозные принципы магов, весьма вероятно, зороастрийского толка. Во всяком случае ясно, что пифагоризм никак нельзя вывести из античной традиции философии. Согласно Пифагору, бог является единственным принципом всего бытия, он - свет небесный, отец всего сущего. Он создает все и всем руководит. Он - разум, жизнь и движение всего бытия.

Причина зла лежит в материи, тогда как бог является благом.

В книге, приписываемой Оригену, толкующей о философских направлениях, говорится о том же самом следующее: "Пифагор принял от Заратуштры, что есть два принципа у всех вещей: один - мать, другой - отец; отец - это свет, а мать - это мрак. От света исходит тепло..., жизнь, а от мрака - холод..." [76, с. 32-33 ] и т.д. Аналогичные сведения об учении Пифагора можно найти у его учеников (Эмпедокл), что подтверждает подлинность античной традиции о знакомстве Пифагора с маздаизмом, которое он мог получить только личным путем. Но та же самая традиция утверждает, что Платон получил сведения о Заратуштре и его учении непосредственно от учеников Пифагора, к которым он даже предпринял далекое путешествие именно с целью изучения маздаизма [76, с. 313]. А от кого еще он мог получить эти сведения, да еще в искаженном виде?

У зороастрийцев действительно существовало представление о двенадцатитысячелетнем цикле [32, с. 39], которое легло в основу рассуждений Платона о давности жизни иранского учителя. Согласно этому представлению, Ахурамазда определил срок существования земного мира в двенадцать тысяч лет. Последние три тысячи лет составляют эпоху Заратуштры, который родился в самом начале этого последнего цикла. Очевидна связь этих представлений с высказыванием Платона, но не менее очевидно, что они даются у него в искаженном виде.

С античной традицией о времени жизни Заратуштры вполне согласуется зороастрийская традиция. В сочинении "Арда Вираф" говорится, что пока не прошло трехсот лет от времени жизни Заратуштры до Александра Македонского (IV в. до н.э.), то религия была в чистоте [111, с. 141 ]. Указанные триста лет, очевидно, число круглое и приблизительное, но все же оно ближе к истине, чем фантастические двенадцать тысяч лет, упоминаемые Платоном.

Зороастрийскую традицию о времени жизни иранского пророка излагает Фирдоуси (935-1020) в "Шахнамэ". Его поэма восходит к несохранившейся прозаической версии "Книги царей", основанной, в свою очередь, на каком-то пехлевийском источнике. Согласно Фирдоуси, Заратуштра появляется в царствование Гоштаспа (VI в. до н.э.), внук которого отождествляется с Артаксерксом Долгоруким (464-425) и поставлен в генеалогическую связь с последним Ахеменидом - Дарием, убитым Александром Македонским [58, с. 34, 44-45].

 

Давность античных сведений об иранской религии несомненна, а так как сохранившаяся иранская традиция относит время жизни Заратуштры, независимо от античной, к той же самой эпохе, к первым ахеменидам (Камбиз, Дарий, Ксеркс), то отсюда следует, что Заратуштра жил не ранее VI в. и не позднее V в. до н.э., что подтверждается историческими фактами, а также данными истории маздаизма.

Теперь обратим внимание на некоторые стороны зороастризма. Современные исследователи, хотя и очень осторожно, склоняются к тому, что Заратуштра проповедовал идею единого бога и отрицал все прочие божества иранцев, объявив их демонами (дэвами). Во всяком случае, эта тенденция явственно проступает в "Гатах", древнейшей части "Авесты" [50, с. 387].

По этому поводу И.М. Дьяконов пишет следующее: "Несомненно, что в числе безымянно проклинаемых "Гатами" дэвов имелись и некоторые из божеств, впоследствии вошедших в пантеон зороастризма. Мало того, "Гаты" проклинают даже поименно некоторых почитаемых героев индоиранской мифологии (например, Йему) впоследствии пользовавшихся у зороастрийцев большим почитанием" [50, с. 387].

Мне кажется, что есть основания считать, что популярнейшее и одно из центральных божеств иранцев - Митра - тоже был отнесен Заратуштрой к категории демонов. Если это так, и, учитывая то, что по значению и по месту Митра был вторым после Ахурамазды в традиционной иранской религии, то тогда можно было бы подтвердить предположение, что сам Заратуштра склонялся к монотеизму или даже полностью стоял на его позициях. Более того, в этом случае можно было бы установить связь его учения с так называемой "реформой" Ксеркса, так как только во времена этого царя Митра мог оказаться в числе злых духов - дэвов. Разумеется, при этом мы исходим из того, что Заратуштра имел какое-то отношение к "Авесте".

 

Согласно древним маздаистским мифам, Митра впервые попробовал свои силы против Бога Солнца. Так как он, Митра, проявил в этой битве свое превосходство, то Солнце преподнесло и водрузило на его голову зубчатую корону, излучающую свет, и заключило с ним союз. Затем Митра победил быка - первое жертвенное животное, созданное Небесным Богом, и заточил его в пещеру. Но бык вырвался из пещеры на свободу и ринулся в бой против Митры. В этот самый момент солнце отправило ворону в качестве вестника с посланием, в котором содержалось согласие на убийство быка. Только тогда Митра заколол его, принеся таким образом в жертву самое первое в мире животное - первого в мире быка [81, с. 133-136].

Но, согласно "Авесте", самый первый в мире бык, созданный Премудрым Господом, был убит никем иным, как Ариманом, с помощью злого духа (Vendidad, farg. XXI, 1) [115, I, с. 397]. Это вполне согласуется с общим отрицательным отношением Заратуштры к кровавым жертвам. Во всяком случае очевидно, что они осуждаются в "Гатах" [50. с. 397].

Я придаю столь большое значение сюжету "Митра убивает быка" потому, что заклание быка было основным ритуалом как в западном, так и в восточном маздаизме. О важности этого ритуала свидетельствует митраистское искусство. Во всех почти митреумах, святилищах Митры, центральное место занимал барельеф или статуя Митры, держащего ритуальный трехгранный кинжал, который он вонзает в горло жертвенного быка.

Вопрос о том, является ли монотеизм учения, приписываемого Заратуштрс, его собственным изобретением - нс тема для дискуссии. Понятие единого бога не принадлежит к числу таких открытий, которые совершаются отдельными людьми, а является результатом сложного и многотысячелетнего развития идей, возникших на Ближнем Востоке. По мнению Велльгаузена и Масперо, культ единого бога у евреев окончательно восторжествовал только в конце VII в. до н.э. в правление царя Иосии (640- 609), когда было составлено Второзаконие, вошедшее в состав книг Моисея [37, с. 28-30; 60, с. 485-4901.

 

Первоначальный зороастризм, как и иудейская религия, не являлись, строго говоря, полностью монотеистическими религиями, так как они не отрицали существования чужих, отвергаемых ими богов, но признавали их только за демонов или чертей. При этом Иегова был у евреев их личным национальным богом, тогда как Ахурамазда стал у зороастрийцев богом для избранных, для арийцев, что опять же роднит обе эти религии.

Поскольку у всех без исключения индоевропейцев никогда не наблюдалось стремления к единобожию, в силу целого ряда исторических причин, то поэтому можно говорить только о влиянии иудаизма на учение Заратуштры.

С этим предположением вполне согласуются факты из Ветхого Завета о массовом распространении иудаизма среди народов Персидской державы во времена Ксеркса.

Утверждение о том, что "многие из народов страны сделались иудеями" (Книга Эсфири, 8. 17) заслуживает доверия. Подобные обращения - явление совершенно необычное, так как иудейская религия в принципе не прозелитическая и всегда отличалась исключительной нетерпимостью и к другим религиям, и к другим народам.

Вряд ли в Ветхом Завете можно найти хотя бы еще одно упоминание об обращении в иудаизм неевреев, да еще в большом количестве, не говоря уже о народах. Поэтому под массовым обращением в новую веру следует понимать скорее всего введение зороастризма, а не чистого иудаизма.

Что же составляет сущность учения Заратуштры, изложенного в "Гатах", как это представляется современным исследователям?

В мире борются два равноправных начала: доброе, созданное и возглавляемое Ахурамаздой, и злое, созданное и возглавляемое Ангхро-Манью (Ариман, Злой помысел). Долг человека - помогать доброму началу в его борьбе против злого, в противном случае его ждет наказание. Все молитвы Заратуштры обращены к одному Ахурамазде и к его Арте - Праведности, олицетворению силы истинной веры.

Первоначально главным богом иранцев был весь свод небесный, причем именно материальное небо, твердь, как об этом совершенно ясно говорил Геродот. Это представление не имеет никакого отношения к зороастризму, в котором Ахурамазда становится совершенно абстрактным богом и освобождается от материальной оболочки, становясь абсолютно идентичным иудейскому Яхве. Сам он, Ахурамазда, никем не был создан, но создал все, как и Яхве, единым своим словом.

Помимо Арты упоминаются также другие абстрактные качества Ахурамазды (Амеша-Спента) - Благомыслие, Добровластие, Святая набожность, Благоденствие, Бессмертие. Ахурамазда с Амеша-Спентами составляют группу из семи членов, но число семь уже указывает на семитское (халдейское) влияние. Родиной его является Месопотамия, где впервые появилась семидневная неделя, каждый день которой связывался с именем конкретного божества.

 На первый взгляд Амеша-Спента являются оригинальным изобретением Заратуштры, поскольку их появление никак нельзя связать с древними индоиранскими верованиями. До некоторой степени это так, но все же АмешаСпента находят себе вполне очевидные параллели в Ветхом Завете. Амеша-Спента следуют в строгом порядке: первым является Воху-Мана (Вохуман), буквально Благая мысль; за ним - Арта-Вахишта (Артвахишт), Высшая праведность, олицетворение божественного права, порядка и справедливости.

Но в Библии два божественных атрибута употребляются вместе: милосердие и справедливость, и это не является случайностью, "потому что они тесно связаны между собой. Без милосердия справедливость будет жестокостью, и люди погибнут. Без справедливости милосердие будет преступным снисхождением для грешника и мир погрузится в анархию..." [97, с. 194 |.Значение этих двух тезисов освещается в тексте Исхода (34. 6, 7), где бог сам их упоминает, когда провозглашает. кем он является.

Следующие два Амеша-Спента - Хшатра-Вайрья (Шахревар) - Желанная власть, воплощение авторитета и власти Ахурамазды, и Спента-Армайти (Спентармат)-Благонамеренность, как и последующие два, тесно связанные между собой, Хаурватат (Хордат) - Целостность, Здравие, и Амеретат (Мордат) - Бессмертие, также находят себе массу аналогий в Ветхом Завете. Укажем на то, что бог уже на первой странице книги Бытия появляется как нечто единое, целостное, и, более того, эта идея является одной из центральных в Библии (Исайя, 45. 5, 6).

Благоденствие как божественный атрибут постоянно поясняется в Библии следующим образом: оно в самом боге, в его совершенствах. Вместе с тем бог есть единственный источник блаженства для всех разумных существ. Другой атрибут бога - бессмертие, также достаточно очевиден. Само название бога, Яхве, переводимое как Сущий (Вечный), и понимается в том смысле, что он всегда существовал и всегда будет существовать: "Бог сказал Моисею: Я семь Сущий (Иегова). И сказал: так скажи сынам израилевым: Сущий послал меня к вам" (Исход 3. 14).

В целом об Амеша-Спентах можно сказать, что они являются основными атрибутами бога. притом что имеют себе аналогии только в Ветхом Завете.

В "Гатах" творцом всего мира является Премудрый Господь ("Гаты", "Ясна", XXVIII, 11-12: XLIV, 1-15), к которому обращается с молитвой Заратуштра, называя его Господом и Творцом (Создателем). Те же самые идеи о боге-творце содержатся в Ветхом Завете.

В "Гатах" говорится о "Благом духе (мысли)", который вдохновляет Создателя ("Ясна", XXVIII, 3), но то же самое есть и в Ветхом Завете (Бытие I, 2), где дух выступает в качестве движущей силы, действия в акте творения.

В "Гатах" Заратуштра обращается с хвалой к Творцу, по одному слову которого возник первоначальный мир ("Ясна", XXVIII), но то же самое мы находим в Библии. Ахурамазда создал небо и землю, солнце и луну, воды и планеты, свет и тьму ("Ясна", XLIV), но то же самое повторяется в Псалмах Давида (8, 23, 135...), некоторые из которых композиционно и по духу напоминают "Гаты". ("Ясна", XXVIII, 3)

"И поэтому, о. Великий Создатель, живой Господь, (вдохновляемый) своим Благим духом, я приближаюсь к Тебе (и молю Тебя) даровать мне, также и для всех (как обильный дар), телесного и духовного, тех достижений, которые идут от (Божественной) Праведности.." [116, III, с. 18]. (Псалом 24)

 1. "К Тебе, Господи, возношу душу мою...

5. Направь меня на истину Твою и научи меня; ибо Ты Бог спасения моего; на Тебя надеюсь каждый день.

 6. Вспомни щедроты Твои, Господи, и милости Твои, ибо они от века".

("Ясна", XLIV, 4)

 

"Так я обращаюсь к Тебе, о. Господь (Ахура)! Скажи мне истинно, кто установил внизу землю и облака вверху, так что они не падают. Кто создал воды и растения?" [116, с. Ill-114].

 (Псалом 103)

 1. "Благослови, душа моя. Господи, Боже мой!

 4. Ты поставил землю на твердых основах:

 не поколеблется она во веки и веки.

 5. Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее; на горах стоят воды".

 Зороастрийской религии, как и иудейской, присущ дух нетерпимости: "Только правоверного маздаянийца, зороастрийца это учение считает подлинным человеком; к чужим народам зороастризм внушает ненависть; они для него - неарийцы, "двуногие", "люди-насекомые" ("Ясна", XXXIV,

5). К ним не применимы обычные слова, относящиеся к людям; они не родятся, а "вываливаются", не умирают, а "околевают", не ходят, а "валятся" или "несутся", и их истребление угодно Ахурамазде. Эта тенденция намечена в "Гатах", в "Младшей Авесте" эта человеконенавистническая сторона учения расцветает пышным цветом" [506, с. 389 ].

Совсем другое мы наблюдаем в традиционном маздаизме, где прозелитизм является необходимым условием существования религии.

Впоследствии, в процессе своего развития, зороастризм включил в свою систему традиционных иранских богов, или язата (достойные поклонения). Эти божества рассеяны по всей вселенной, чтобы наблюдать за сохранностью и деятельностью отдельных ее частей. К язатам относится дух небесного света Митра, который первым из небесных язат еще до появления Солнца возносится над горою Гара-Березани, возвещая наступление дня. К язатам также причисляется популярная богиня Анахита, ветер, духи воды, огня, светил.

К язатам примыкает особый класс существ, фраваши. Каждое живое существо имеет свое фраваши, в том числе Ахурамазда и все язаты. Эти фраваши заботятся о них и посвящают себя их охранению. Эта душа, фраваши, отделяется от тела человека только после смерти, но остается еще на три дня у головы покойного. На третью ночь, когда загорается утренняя заря, т.е. когда Митра прибывает на горы святого блаженства и когда поднимается солнце, около души умершего появляется персонификация его собственных деяний в виде юной прекрасной девушки или безобразной старухи. Под охраной этих женских гениев душа поднимается до моста Чинват, который ведет на гору Гара-Березани, жилище Митры. Дела человека, хорошие или плохие, взвешиваются самим Митрой, которому помогает Справедливость и Повиновение божественным законам.

Далее, мост суживается до толщины волоса для грешника, который низвергается в ад, и расширяется для праведной души, которая преодолевает его при поддержке богов. Душа поднимается сначала в место Благой мысли, потом в место Благих слов и, наконец, в место Благих деяний. Эти три этажа идентифицируются со сферами звезд, луны и солнца. Самые совершенные [души ] попадают в Бесконечный свет (тиб. 'Od-dpag-med), где находится Ахурамазда, где они и ведут счастливую жизнь.

Ахурамазда создал мир и хотел сделать его хорошим. Пока он не создавал мира, зла не было, но в тот самый день, когда при создании мира творческий дух извлек из ничего материю и пробудил силы, управляющие ею, действие и противодействие этих сил породило злого духа Ангхро-Манью (Ариман). Злой дух противопоставил шести Амсша-Спентам шесть духов, равных им силою и могуществом, а в противовес язатам он создал дэвов, или демонов, постоянно борющихся с природой и мешающих правильному течению ее жизни. До появления Заратуштры создания злого духа мужского и женского пола свободно жили среди людей и даже вступали с ним в союзы (ср.: Бытие 6. 1-2. 4). Заратуштра уничтожил их телесный облик, или оболочку, и запретил им принимать другой браз, кроме образа животных.

Окончательное и полное спасение мира будет осуществлено тремя пророками, исходящими от Заратуштры, которые сообщат людям три новые книги закона. Тогда мрак исчезнет перед светом, смерть перед жизнью, зло перед добром. Сам Ариман будет вынужден признать превосходство Ахурамазды и совершенство будет беспредельно.

Истинно добродетельным человеком считается тот, у кого хорошие помыслы, слова и дела. Тот, кто вышел из этого совершенного состояния, может снова вернуться к нему посредством раскаяния и добрых дел. Добрые дела состоят в уничтожении вредных животных: змей, лягушек, муравьев, в превращении невозделанной земли в обработанные пашни, в выдаче замуж здоровой девушки за праведного человека.

Тела умерших не разрешалось ни сжигать, ни погребать, ни бросать в реку, так как тем самым можно было осквернить огонь, землю, воду. Поэтому трупы относились в специально отведенные для этой цели места, "башни молчания", на растерзание птицам.

В зороастризме есть понятие о рае и аде, в которые соответственно заслугам попадают люди после смерти [60, с. 499-5 II].

 Гак как в зороастризме не было первоначально объяснения того, откуда воникли два противоположных начала, олицетворяемых в виде добрых богов и злых духов, то впоследствии появилась теория о том, что они исходили от какой-то высшей силы, которую иногда отождествляли с безграничным пространством, но чаще с беспредельным временем (Зерван Акарана). Отметим попутно, что по единодушному утверждению буддийских авторов, учение о бесконечном времени (буддийская система Калачакры, т.е. "Колеса времени") было заимствовано индийцами из Ирана, но в самом Иране в сасанидский период оно было отброшено как еретическое. Идеи зерванизма сохранились лишь в манихействе и в других, признаваемых еретическими, учениях.

 В заключение отметим некоторые общие моменты, сближающие биографии Заратуштры и Шенраба.

Оба они происходили из царского рода и выступали, проповедуя законы и правила, от имени Ахурамазды, с которым имели общение. Если Шенраба благословляет на подвижническую деятельность среди людей не кто иной, как сам бог Митра, то, согласно легенде, рассказанной греческим ученым Порфирием (III в. н.э.), Заратуштра тоже был освящен (или благословлен) тем же богом Митрой [80,1, с. 55 ]. Оба они смертные люди, хотя и являются посланниками Премудрого Господа. У каждого из них было по нескольку жен, дочерей и сыновей. Вся их жизнь прошла в борьбе со злыми духами. И тот, и другой выступали, в равной степени безуспешно, против кровавых жертвоприношений. Оба они предсказывали появление мессии, во времена которого их учение победит во всем мире и добро восторжествует над злом. Их пророчества заслуживают того, чтобы остановиться на них подробнее.

Появление волхвов (в оригинале - магов) в Евангелии от Матфея имеет прямое отношение к этим пророчествам. Евангельский эпизод с магами породил в христианской литературе целую серию произведений, в которых маздаистские верования переплетаются с церковной традицией. Так, например, в одном из апокрифических евангелий говорится следующее: "Маги достигли на востоке Иерусалима, как это было предсказано Зердуштом" [80, с. 42 ].

В греческой рукописи XI в., содержащей текст из Минеи, говорится следующее: "В тот же день, 25 декабря, поклонение магов. В те дни некий Валаам из страны персов взволновался и стал пророчествовать и многое другое, и это, а именно: что взойдет звезда от Иакова и сокрушит старейшин Моава. Остальные прорицатели и маги имели такое пророчество путем передачи. Наконец, дошло оно до троих магов - царей персидских, и они ждали, когда увидят звезду Христа, потому что она не сделала своей орбиты, как остальные звезды, с востока на запад, а к северу. Узнав, что звезда означает рождение великого царя, они отправились за звездой и звезда остановилась над пещерой, в которой родился ребенок..." [80, с. 43 J, и т.д.

В средневековой греческой литературе существовала тенденция отождествлять Заратуштру с Валаамом и Барухом, упоминаемым в Ветхом Завете [80, с. 44 ]. Первый из них был знаменитым предсказателем, жившим в Сирии в эпоху вторжения израильтян в Палестину, а второй - другом пророка Иеремии (VII в. до н.э.), записавшим пророчества последнего. Возможно, что это отждсствление Заратуштры с библейскими персонажами указывает на его связь с иудейской традицией, а также и на его возможных предшественников. В "Биографии Шенраба" ("Зермиг", III) рассказывается о посещении учителем Иерусалима, где он проповедовал свою религию, что, в свою очередь, может иметь отношение к магам, которые "...достигли на востоке Иерусалима, как это было предсказано Зердуштом''.

Еще одним значительным совпадением, сближающим биографии Заратуштры и Шенраба, является то, что первый из них, согласно традиции, умер или погиб в Средней Азии, возможно, в Балхе, тогда как второй был похоронен в Согдианс. Правдоподобность тибетского сообщения о похоронах Шенраба в этом районе Ирана подтверждается описанием обряда похорон, который состоял в том, что останки умершего были помещены в специальный сосуд. Практика подобного рода - восточного происхождения.

Говоря о совпадениях, сближающих биографии Шенраба и Заратуштры, мне хотелось бы особо подчеркнуть то обстоятельство, что в "Авесте" соединены две противоположные тенденции: монотеизм, связанный с именем Заратуштры, который, очевидно, не индоиранского происхождения, и традиционный маздаизм, восходящий к древним иранским культам [123, с. 65-67].

Религия Заратуштры, в которой еврейский монотеизм соединился с иранским дуализмом и обрядами, смогла устоять, а потом и широко распространиться только благодаря тому, что она впоследствии ассимилировала v-тарые народные верования и культы. Этот процесс ассимиляции ускорился после завоевания Ахеменидского государства Александром Македонским [50, с. 401 ].

Таким образом, мы подходим к дате - 312-й год до н.э., т.е. к началу селевкидского летоисчисления, которое сасанидскис зороастрийцы отождествляли с началом мировой эры, наступившей с пришествием Заратуштры. Но те же зороастрийцы были весьма недалеки от истины, относя деятельность своего учителя и пророка за несколько столетий до Александра.

Историки Востока как в прошлом веке, так и в нашем, анализируя исторические процессы, происходившие на Ближнем Востоке и в Иране в первое пятисотлетие до нашей эры, приходили к выводу, что зороастризм был вызван к жизни борьбой персов против эллинизма в эпоху Селевкидов (IV-II вв. до н.э.) [72, II, с. 186].

Известный английский историк Тойнби тоже связывает возникновение и распространение зороастризма с борьбой иранцев против эллинизма. Зороастризм, по его мнению, уже созрел в сирийском мире до эллинского вторжения. Силой зороастризма иранцы в восточном домене сирийской цивилизации, в которую включается также иудейская культура и религия, поднялись против эллинизма и выгнали его в течение двух столетий после смерти Александра из всех областей восточнее Евфрата [121, с. 143-144].

Но ассимиляция религией Заратуштры старых народных верований и культов, в том числе Митры и Анахиты, могла способствовать отождествлению Матхура (Шенраба) с Заратуштрой, и, соответственно, могло иметь место приписывание одному заслуг другого и соединение двух биографий в одну. То есть соединение двух направлений маздаизма - зороастрийского и традиционного - под эгидой имени Заратуштры могло привести и к соединению двух разных лиц в одно. Этому могло способствовать и то, что оба они жили, примерно, в одну эпоху: в VI-V вв. до н.э.

Этим, как нам кажется, можно объяснить контаминации тибетского текста об учителях варваров (иранцев), в котором Матхура (Шенраб) отождествляется с Мани, а Заратуштра с Мухаммедом (оба - монотеисты), и при этом последние два сделаны преемниками первых двух, что могло произойти, в частности, и по той причине, что все они в той или иной степени были связаны общими идеями. Во всяком случае, все они почитали, согласно приведенным выше тибетским текстам, в качестве главного бога - Ахуру-Асуру, т.е. Небесного Господа.

 

Маздаизм у восточных славян

В скифский период  нет прямых указаний на славян. Однако можно предположить, что  некоторые из племен, подчиненных скифским царям, были славянскими.  Невров, которых помещают в северной Подолии и Волыни, по мнению  Вернадского, Шафарика, Нидерле и Миннса, можно считать за славян  [124, с. 62 ]. Другое племя, упоминаемое Геродотом, будины, также, вероятно, было славянским. Геродот называет его большим и сильным народом и говорит, что они голубоглазые и светловолосые. Они жили, предположительно, в верхнем течении Дона и Донца. вероятно, были и другие славянские племена, которых геродот называл "скифами-землепашцами" и "скифамиземледельцами" [124, с. 62 ].

О славянах сарматского периода уже можно говорить более определенно. Тацит в своей книге о Германии, написанной в 98 г. н.э., упоминает племя венедов, которых он помещает между германцами и сарматами. Тацит замечает, что они строят дома и передвигаются пешком, что отличает их от сарматов, которые живут в палатках и ездят верхом на лошадях. Венедов также упоминают Плиний и Птолемей. Последний помещал их на территории современной Польши. Венедов можно считать предками западных славян.

Что же касается восточных и южных славян, то поскольку они жили в Римскую эпоху на землях, которые контролировали сарматы, поэтому греческие и римские авторы не всегда могли отличить их от сарматских племен. Западные писатели VI в. н.э. знают восточных славян под именем анты. В более позднее время анты смешались с народом руси и приняли название последних. В сарматский период название русь ассоциировалось с аланами, о чем можно судить по форме названия русь-аланы (roxolani). Слово roxs в аланском имело значение сияющий свет. Вероятно, русь-аланы представляли собой два племени, поскольку, как можно судить по источникам, название русь часто употреблялось отдельно от названия аланы [124, с. 63-64 ]. Сильная группа русь-аланов жила в бассейне Волги, что объясняет тот факт, почему греки называли Волгу рекой Рос [124, с. 64 ].

Славяне на территории нашей страны еще в дохристианское время находились в контакте с греческими колонистами, города которых были рассеяны по всему северному побережью Черного моря.

Помимо греко-романской цивилизации другой поток культуры, гораздо более древний, связывал русские степи с Азией через посредство иранских племен. Ассиро-вавилонское и особенно иранское влияние вполне отчетливо прослеживается у южных славян нашей страны, т.е. предков русских, по археологическим остаткам.

Иранизмы являются первыми заметными культурными элементами как раз в тех районах, в которых подготавливалась почва для будущего Русского государства на берегах Днепра [84, с. 5].

Остроумное, хотя и не вполне обоснованное предположение высказал Вернадский относительно иранского происхождения названия Волынь. В древнем русском название Хвари (Хорезм) произносилось как Хвали. Каспийское море называлось море Хвалынское, т.е. Хорезмское*, а так как в русском фольклоре оно называется иногда море Волынское, то отсюда делается вывод, что название Волынь может происходить от иранского Хвари [124, с. 102].

Поклонение солнцу составляло сущность религии восточных славян и основу их мировоззрения. С солнцем были соотносимы свет, огонь и производительные силы человека. Солнце было символом добра и противопоставлялось злу. Бог Солнце, сияющее на небе, называлось Хоре, что соответствует осет. xur, авест. hvar - солнце, солнечный свет (Хорезм - Страна солнца). От слов hurkhors происходят слова: осет. xorz - хороший и русское хороший. В древних русских сказках солнце носит царскую корону, а в народных сербских песнях солнце называется царь с золотой короной. По мнению Б. Грозного, первоначальное значение имени Митра было диадема, корон [124, с. 110].

Несколько разных имен для Бога Солнца - Хоре, Дажьбог, или Даждьбог, Ярило - не означает, что было несколько солнечных богов. На небе было одно солнце, но разные имена характеризовали его разные функции. Имя Хоре обозначало солнце в первоначальном смысле слова, как светоносное небесное тело. а также имело нравственный смысл - абсолютное благо, добро. Имя Дажьбог, или Даждьбог, значило Дающий богатство (бог понимается здесь в смысле богатства). Мнение Вернадского, что это были два бога, из которых Дажьбог (Ярило) был Горящим богом [124, с. 121 ] (дажь = санскр. dah, авест. dag) не совсем верно, так как в русском языке дажь не имело значения гореть. Кроме того, в древнерусских памятниках Дажьбог и Даждьбог - одно и то же божество.

* Море Хвалисьское в древнерусских памятниках. - См. [63, с. 12].

Небесный бог Ярило был также божеством, олицетворяющим мужскую силу и страсть. Забытый древними хрониками, очевидно, потому что он не принадлежал к числу главных богов, Ярило все же просуществовал вплоть до недавнего времени. Во всяком случае, праздники в его честь отмечались в русских городах еще в XVII в., а в деревнях вплоть до XX в. Ближайшей параллелью к нему будет варварский Дионис (Сабасиос), культ которого был фракийского происхождения и являлся родственным иранскому. Если даже и не было прямого влияния иранского божества на славянское, все же можно говорить об их почти полной идентичности [84, с. 11-15].

Велес (Волос) был еще одним солнечным божеством восточных славян. Он считался покровителем скота, а кроме того, как и римский Аполлон, был покровителем поэзии и музыки.

В христианскую эпоху в разных источниках отмечалось, что русские поклонялись огню, который они называли Сварожич, т.е. сын Сварога. Бог Сварог был верховным божеством славянского пантеона*. Его имя имеет общее с санскр. svar - светить и санскр. suar - белый свет, небо. В древнерусском памятнике "Голубиная книга" Сварог - название верховного божества древних славян. - См [69. III, с. 176-177]. (первоначально - "Глубинная книга", т.е. "Книга премудрости") это божество упоминается под именем Белый Свет, Кроме того, санкр. svarga имело значение как небесный, так и небо. Следовательно, Сварог и небо- обозначение одного и того же понятия, т.е. небесного свода или материального неба [40, I, с. 1б]. В индийской эпической мифологии бог неба назывался Сварга, к тому же и древние иранцы тоже почитали небо, причем именно свод небесный, как об этом писал Геродот.

Н.М. Гальковский дал следующую интерпретацию слова сварог, исходя из самого русского языка, т.е. он попытался показать, как могло пониматься и объясняться это понятие самими восточными славянами. Его рассуждения сводятся к следующему. Корень вар с приставкой с (свар) в современном языке не употребляется, но есть слово свар-ка, т.е. соединение при помощи накаливания на огне двух предметов. Слово свара- спор, ссора первоначально обозначало также соединение, столкновение противоположных сторон. Кроме того, сварить значит приготовить на огне. Суффикс ог указывает на предмет, причем интересно, что в русском языке все имена на ог - неодушевленные.

Таким образом, слово сварог указывает на тепло, исходящее от солнца или огня, и соединение, столкновение с чем-либо. Из этого делается вывод, что Сварог олицетворял собой небо, дающее тепло и соединяющееся с землей, т.е. что Сварог - это небесный свод, украшенный теплотворным солнцем и опирающийся на землю горизонт. "Итак, Сварог - это видимое небо, твердь с обычными принадлежностями - солнцем и горизонтом" [40, I, с. 18-19].

У древних славян была концепция универсальности божества. Византийский историк VI в. Прокопий писал о славянах Данюба, что они верят в одного бога, творца света, который является единственным господином всего сущего. В XII в. римско-католический священник Хельмольд писал о балтийских славянах: "Они не отрицают, что среди множества разных божеств, к которым имеют отношения поля, леса, печаль и радость, есть один бог на небе, который управляет всеми другими. Они считают, что он, всемогущий, наблюдает только за небесными явлениями, а другие, выполняя обязанности, которые им даются, повинуются ему. Они происходят от его плоти (крови) и отличаются один от другого в зависимости от близости к этому богу богов" [124, с. 119].

 Укажем сначала на то, что эта концепция вполне в духе традиционного иранского маздаизма и обратимся за подтвержднием справедливости приведенных высказываний к "Повести временных лет".

В тексте договора 945 г., заключенного между русскими и византийцами, говорится следующее: "И еже помыслить от страны русския разрушити таку любовь, и елико ихъ крещенье прияли суть, да приимуть месть от бога вседержителя, осуженье на погибель во весь векъ в будущий; и елико ихъ есть не хрещено, да не имуть помощи от бога ни от Перуна, да не ущитятся щиты своими, и да посечены будут мечи своими, от стрелъ и от иного оружья своего, и да будут раби въ весь векъ в будущий" [63, I, с. 35 (перевод с. 232)].

Далее в том же источнике под тем же 945 годом сообщается следующее: "А иже преступить се от страны нашея, ли князь ли инъ кто, ли крещенъ или не крещенъ, да не имуть помощи от бога, и да будет рабъ в весь векъ в будущий, и да заколенъ будет своимъ оружьем" [63, с. 38 (перевод с. 235)].

Нетрудно заметить, что в обоих приведенных отрывках верховное божество славян называется просто бог, который является и может быть, очевидно, только небесным богом, т.е. Сварогом, так как только он и может отождествляться, как это видно из второго отрывка, с христианским богом. В качестве аналогии можно сослаться на Библию, где пророк Ездра, имея в виду манифест Кира II (VI в. до н.э.), говорит следующее:"Так говорит Кир, царь персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее" (I, 2).

Не вызывает сомнений, что в этом случае Бог небесный персов, Ахурамазда, отождествляется с еврейским богом Яхве (Сущий), который тоже понимается как Бог небесный, хотя не менее очевидно, что Ахура и Яхве - далеко не одно и то же.

 Прежде чем перейти к следующему славянскому божеству, интересующему нас, к Дажьбогу, необходимо остановиться на одном из основных русских слов из сферы понятий, относящихся к социальной организации, к слову мир. Его специфическое значение - деревенская община. В старом русском оно могло означать как мирный договор, соглашение, так и общественное согласие. В древней Руси задруга и первоначально вервь были общественными союзами, основанными на родстве. В растущем обществе, особенно в городах, рамки этих первоначальных союзов стали слишком узкими.

Следующим этапом в развитии социальной организации, основанной не только на родстве, но и на общих интересах был мир в смысле общественного согласия. Слово мир имеет под собой, по мнению Р. Якобсона, религиозную основу, поскольку оно вполне соотносимо с именем иранского бога Митры, среднеперсидская форма которого была Михр. В среднеперсидском михр как абстрактное понятие имело значение дружба, ассоциация и, следовательно, русское мир было эквивалентом иранского михр [124, с. 127-128].

Митра был не только богом победы, но также и богом социального порядка. В Яштах Митру часто называют правителем (dahyupatis),. Один из основных эпитетов Митры - справедливый (rtavan; urvata - основной закон).