"Березовые книги" дохристианской Руси: миф или реальность?

Пономарева М.А., Цыбулькин В.В.

 

В июле 1988 года в Великобурлукском районе Харьковской области работала диалектологическая экспедиция Харьковского университета под руководством доцента В. В. Левитского. Район был выбран не случайно: русские села, богатая событиями история и при этом довольно слабая исследованность местного этнографического и фольклорного материала.

В Великом Бурлуке экспедиция посетила усадьбу древнего казачьего рода Донец-Захаржевских — Задонских. Интересно, что сохранившийся до наших дней двухэтажный особняк в стиле ампир построен из дерева в первой половине XIXвека народными мастерами, а церковь, взорванная в 1937 году, была возведена, возможно, по проекту и при участии русского зодчего А. Н. Воронихина (1760—1814).¹ В усадьбе бывал украинский философ и поэт Г. С. Сковорода (1722—1794). Здесь, по свидетельству Б. Ребиндера, командир Марковского артдивизиона полковник А. Ф. Изенбек в 1919 году нашел березовую «Влесову книгу», описывающую жизнь и миграции славянских племен дохристианской Руси.² Б. Ребиндер — потомок рода Ребиндеров, которые имели в с., Шебекино (Белгородская область РСФСР) завод сельскохозяйственного машиностроения. Возможно, что Ребиндеры и Задонские действительно были знакомы.

В 70-е годы в Великом Бурлуке был советский поэт И. Кобзев, который рассказал о находке А. Ф. Изенбека основателю краеведческого музея района П. В. Григорову и директору этого музея историку К. О. Оковитой. Местные краеведы установили, что весь второй этаж деревянного особняка занимала библиотека, первые книги для которой привез полковник Г.

Е. Донец-Захаржевский с Гетманщины (Киевская. Хмельницкая и Черновицкая области УССР) или Галиции (Львовская и часть Ивано-Франковской области УССР) еще во второй половине XVII века. После гибели последних Задонских в 1918 году усадьба была разграблена, а книги из библиотеки были уничтожены в период якобы в период пребывания в Великом Бурлуке деникинских войск. Поиск остатков библиотеки, предпринятый местными краеведами, и опрос местных жителей, проведенный экспедицией Харьковского университета, ожидаемых результатов не принесли, и установить, были ли какие-нибудь «березовые книги» у Задонских, не удалось. Однако старообрядцы-беспоповцы поморского толка (члены общины, центром которой является с. Приколотное Великобурлукского района) дали свидетельство о том, что их предки вXVIII—XIX веках имели какие-то «березовые книги», но до наших дней эти книги не дошли.

Что же эти книги собой представляли? Ответ был получен в Библиотеке АН СССР, где в отделе рукописей хранится «березовый сборник» (281 лист из березовой коры, датирован первой половиной XIX века), в который входит Псалтырь, две молитвы, канон, полуночница и помянник. Сборник найден вологодским купцом

A. Е. Бурцевым в конце XIX—начале XX века. Подобные «березовые книги» хранятся в Древлехранилище Пушкинского Дома, в Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, а также в отделе рукописей Государственного Исторического музея. О наличии «березовых книг» у старообрядцев поморского толка прямо сообщал известный этнограф С. В. Максимов, посетивший в середине XIX века их общину на реке Мезень.³

В непосредственном окружении Задонских были старообрядцы поморского толка, что доказывает находка жителем Великого Бурлука B. Н. Марченко на территории усадьбы медного старообрядческого медальона кустарной работы. В настоящее время медальон исследуется специалистами Государственного Исторического музея и предварительно датирован второй половиной XVIII века — тем временем, когда на Харьковщину пришли гонимые поморцы.⁴

Известно, что старообрядцы собирали различные культовые предметы, созданные «до Никона» (т. е. до середины XVIIвека). Иконы. литые из бронзы и серебра культовые предметы, церковную утварь «дониконовских времен» участники экспедиции видели у жителей Великого Бурлука, а также сел Черное, Зарубинка, Ольховатка. У наставника старообрядческой общины в с. Приколотном хранятся также старопечатные книги, созданные, по его словам. «до Никона». Одним из обычаев старообрядцев является дарение книг и культовых предметов «надежным людям», чтобы святыни «не теряли силы». К числу таких «надежных людей» могли принадлежать Задонские. Сомнительно, конечно, чтобы старообрядцы хранили языческую «Влесову книгу», но важно отметить, что духовный мир старообрядцев несет в себе пережитки духовного мира дохристианской Руси. Это легенды о колдунах, упырях, русалках, о предках, приходящих по ночам, и об Илье-пророке, который на колеснице в грозу катается по небесам, о разных перевоплощениях к т. и.

Итак, с одной стороны, старообрядцы поморского толка действительно имели «березовые книги», которые могли быть созданы и до XVII века, а с другой — они могли подарить такую книгу в библиотеку Задонских. Но мог ли привезти с собой какую-нибудь «березовую книгу» основатель библиотеки Г. Е. Донец-Захаржевский в XVII веке? Для ответа на этот вопрос во второй половине июля – начале августа 1988 года была проведена самостоятельная экспедиция на Правобережную Украину (Галицию и Гетманщину). В состав экспедиции входили филолог, историк, преподаватель Харьковского университета А. А. Гавриленко, инженеры Г. А. Картамышев и Л. В. Картамышева, а также студент Гомельского университета Ю. А. Надольский. Экспедиция проходила в два этапа. Первый этап — по территории Львовской, Ивано-Франковской, Черновицкой, Хмельницкой и Киевской областей УССР. Задачей было посещение православных религиозных центров — таких, например, как Манявский скит (с. Манява Ивано-Франковской области), где могли сохраняться рукописные и старопечатные книги, а также знакомство с собраниями музеев и беседы с научными сотрудниками — историками и этнографами. Проводился опрос местных жителей. Однако отсутствие традиции использования березовой коры или березового дерева на Правобережной Украине и наличие большого числа католических и униатских центров, уничтожавших оплоты и культовые предметы других религий, позволили сделать вывод о принципиальной невозможности появления и длительного хранения памятника, подобного «Влесовой книге», в тех местах, где даже само березовое дерево не характерно для состава флоры.

Второй этап экспедиции — посещение наиболее хорошо сохранившихся до наших дней центров белокриницкого старообрядческого поповского толка, некогда достаточно широко распространенного на Правобережной Украине. Были посещены старообрядческие общины на территории Черниговской области УССР и

Гомельской области БССР. Однако члены этих общин, пользующиеся до сих пор при богослужении рукописными и старопечатными книгами XVI—XIX веков, заявляли, что «березовых книг» они не знают и ничего о них не слышали.

Таким образом, версия о «правобережном» происхождении «березовой книги» в библиотеке Задонских подтверждения не получила. Но был ли полковник А. Ф. Изенбек в Великом Бурлуке?

Выяснено, что Марковский артдивизион, которым командовал А. Ф. Изенбек, входил в Марковский полк первого армейского корпуса Добровольческой армии.⁵ По свидетельству старожилов Великого Бурлука и историческим документам, Великий Бурлук был занят Добровольческой армией в июне 1919 года и освобожден от деникинцев в декабре 1919 года.⁶Первый армейский корпус прикрывал Харьков со стороны северо-востока во взаимодействии с конной группой Мамонтова (Донская армия) во время Харьковской наступательной операции Южного фронта Красной Армии (24 ноября— 12 декабря 1919 года).⁷ Отступающие деникинцы первого армейского корпуса, среди которых мог быть А. Ф. Изенбек, проходили через Великий Бурлук. Указание Ю. П. Миролюбова на конкретное историческое лицо такого масштаба, как полковник-марковец А. Ф. Изенбек, а также на усадьбу Донских или Задонских на этом историческом фоне выглядит вполне правдоподобно.

Учитывая некоторые субъективные факторы (понятие дворянской чести, боязнь быть истолкованным ложно и т. п.). влиявшие на отсутствие у Ю. П. Миролюбова желания публиковать текст «Влесовой книги»,⁸ возникает вопрос об объективном существовании некой «березовой книги» у А. Ф. Изенбека. Трудно, однако, говорить об утраченном предмете и об уже умерших людях, во остается открытым вопрос: какие были источники «Влесовой книги?» Интересно описание «дощек», выполненное Ю. П. Миролюбивым, в котором сказано, что, помимо греко-рунического письма, на «дощках» имелись рисунки.⁹ Однако представленная фотография текста дощечки № 1 «Влесовой книги» не дает оснований для разговора о смешанной греко-рунической графике. Только несколько сомнительного происхождения знаков можно интерпретировать как рунические. Показательно, что эти знаки не имеют аналогов среди известных по археологическим находкам рунических текстов Скандинавии, Старой Ладоги, Салтово-Маяцкой культуры. Возникает вопрос: могла ли существовать «березовая книга», подобная так называемой «Влесовой»?

Традиция использования березовой коры и древесины в качестве материала для письма у славян прослежена археологически, а также по имеющимся историко-этнографическим источникам.¹⁰ Интересно сообщение арабского писателя Ибн-ан-Недима, который в 987 году сообщал, что руссы имеют письмена, вырезаемые на белом дереве.¹¹ С XII века на Руси известны так называемые «народные календари» — деревянные бруски длиной 30—50 см с тремя, четырьмя или шестью гранями, на которых ясно различались отметки дней разными знаками.¹²

В «Материалах для археологического словаря», выполненных членами Московского археологического общества на основании древнерусских летописей и документов в конце XIX века, можно найти интересное толкование слов «доски, дощькы, дьскы» и «рядница». Так, «доски (дощькы, дьскы)» толкуются как «древние записи и акты». В качестве примеров приводятся отрывки из документальных текстов, которые позволяют предположить именно такое толкование этих слов. О «рядницах» сообщается следующее: «В Пскове обыкновенно рядницы начертывались на досках и хранились в соборном храме Св. Троицы».¹⁴ Итак, может быть, действительно существовала традиция записывать какую-то информацию на досках. Этот вывод не противоречит исследованиям болгарского слависта К. Куева. который считает, что «черты и резы» наносились на деревянные «рабоши» (досчицы, бирки, деревянные календари).¹⁵

О «чертах и резах» нам сообщает Черноризец Храбр:

Прэжде оубѡ словэне не имэхѫ книгъ. нѫ чрътами и рэзами чьтэхѫ и гатаахѫ погани сѫще, кръстивше же сѧ,рим'сками и гръчьскыми писмены, нѫждаахѫ сѧ словэн'скы рэчь безь оустроениа. нѫ како можеть сѧ. писати добрэгръчьскыми писмены. бъ\. или живѡтъ. или зэлѡ или цр\ковь. или чаание. или ширѡта. или ѵадь, или ѫдоу. или юность, илиѫзыкъ. и инаа подобнаа симь. и тако бэшѫ многа лэта.

По том же члк\олюбецъ бъ\ строѫ и всэ, и не ѡставлэѫ члча рода безь разоума. нѫ в сѧ къ разоумоу приводѧ и спсению, помиловавь родъ чл\чь, посла имь ст\го Кѡстатина философа нарицаемого Кирила, мѫжа праведна и истинна, и сътвори имъ Л писмена и осмь, ѡва убѡ по чиноу гръчьскыхь писменъ, ѡва же по словэн'стэи рэчи.¹⁶

Понимать данный текст можно так, что одновременно сосуществовали «черты и резы» у язычников и «римски и гречьскы» письмена у христиан. Традиционное понимание текста Черноризца Храбра, что только после принятия христианства славяне стали записывать свою речь римскими и греческими письменами,¹⁷ вызывает сомнение, которое подкрепляется находками в ранних монетных кладах Руси (VIII—X веков) граффити, демонстрирующих сосуществование в одной системе нескольких знаковых систем: арабской, греческой, тюркской, скандинавской и пр.¹⁸ Возможно, что под «чертами и резами» скрывается руническая система письма, распространенная в III— XIV веках у многих народов Азии и Европы.¹⁹ При таком толковании текста Черноризца Храбра (о синхронном существовании «черт и рез» и «греческих и римских» письмен) становится понятным употребленный Черноризцем Храбром глагол гатаахѫ, который можно перевести на современный русский язык глаголами «гадать», «отгадывать». Известно, что старогерманское «runa», «runen» означает «тайна», и у кельтских, германских и тюркских народов руны носили магический характер. Бесспорно, что Русь знала руническое письмо и даже использовала смешанные руническо-кириллические знаки в VIII—XIII веках.²⁰

Широкую известность приобрела надпись «горухща» на глиняном сосуде, обнаруженном в кургане X века языческого могильника у с. Гнездово (Смоленская область), о значении которой известный археолог А. В. Арциховский писал: «Гнездовская надпись говорит о раннем распространении в языческой Руси славянской грамоты, что доказано и филологами в результате анализа договоров Олега и Игоря с Византией».²¹ На этой же амфоре из Гнездова Е. А. Мельникова недавно обнаружила также рунический знак «sol», семантически не противоречащий русскому «горухща».²² К дохристианским временам может относиться надпись «Людота коваль», обнаруженная на клинке случайно найденного у с. Фощеватая (Полтавская область) меча.²³

Помимо рунических и греческих письмен, в дохристианской Руси пользовались разными знаками и символами, известными по находкам из раннеславянских комплексов VI—VII веков, среди которых особенное место занимают так называемые «знаки Рюриковичей».²⁴

Сочетание письмен и «знака Рюриковичей» отразилось на внешнем виде печати Киевского князя Святослава Игоревича (до 972 года), скреплявшей какой-то дохристианский древнерусский документ.²⁵ Дохристианская Русь несомненно знала письменность. В. В. Седов к X веку, а не к XI (т. е. после 988 года) относит распространение грамотности.²⁶

Итак, «березовые книги» могли существовать на Руси до 988 года, однако бесспорным является и факт, что «Влесова книга» в том виде, в котором она была представлена, является очевидной фальсификацией.²⁷ Мотивы фальсификаторов сейчас представить трудно. Возможно, Ю. П. Миролюбов действительно видел какую-то «березовую книгу» у А. Ф. Изенбека. Но была ли это языческая летопись»? Скорее всего, нет. Это могла быть одна из «березовых» христианских старообрядческих книг. Желание приукрасить отечественную старину, погоня за сенсацией или, может быть, попытка таким образом обратить внимание к безвозвратно утраченному документу могли подтолкнуть Ю. П. Миролюбова и А. Кура на путь создания «Влесовой книга» с использованием разных источников. Не исключено, что А. Ф. Изенбек нашел в усадьбе Задонских подделку А. И. Сулукадзева (умер в 1830 году), которую просвещенные владельцы Великого Бурлука могли купить в Санкт-Петербурге или Москве в начале XIX века.

Нельзя упускать из виду, что А. И. Сулукадзев был также коллекционером и из чего-то исходил, выполняя подделки. Но из чего? Четкого ответа на данный вопрос пока нет. Ясно одно: закрывать вопрос о дохристианских «березовых книгах» у славян еще рано. Но разработка такой сложной темы требует совместных усилий со стороны ученых разных специальностей (филологов, историков, археологов и др.). а также терпения в ожидании новых находок, подтверждающих или опровергающих ту или иную концепцию. История «Влесовой книги» является во многом поучительной: невнимательное отношение к отечественной старине ведет к невосполнимым потерям, неквалифицированное исследование памятников ведет к фальсификациям, к появлению на базе подлинных научных фактов тенденциозного мифа. Увы. потери еще возможны, одна из них — гибнущая усадьба Задонских в Великом Бурлуке, где, может быть, полковник А. Ф. Изенбек действительно нашел не сохранившуюся до наших дней «березовую книгу» в том тревожном 1919-м...