Битва Муваталли при Кадеше

 

 

 

В Египте, в храме Карнак, сохранились знаменитые рельефы. На них мы видим триумф египетской армии. Она громит жалкие полчища хеттов. На самом деле, эти изображения лишь пример лжи, неизменной спутницы всех агитпропов: от древнеегипетских до современных.

 

Битва была упорная и кончилась ничем, Однако, вернувшись в Египет, Рамсес II приписал себе полную победу над врагом. На самом деле, моральную победу одержали хетты. Их современники хорошо понимали это. Так, правитель Амурру, небольшого княжества, лежавшего между Хеттским царством и Египтом, до начала битвы переметнулся к египтянам. После битвы при Кадете он снова признал верховенство хеттов. Что же произошло у стен этой крепости?

 

Благодаря египетским документам мы неплохо знаем подоплеку войны и подробности главного сражения. В то время столкновение с Египтом было практически неизбежно. Во второй половине II тысячелетия до нашей эры египетские фараоны начали вести несвойственную их предкам политику. Вековой порядок правления был забыт. Кто-то из фараонов отверг всех прежних богов и заставил подданньгх поклоняться новому и единому богу; кто-то покинул пределы Нильской долины и пустился завоевывать соседние страны, нарушив мировое равновесие. Великая война началась на Ближнем Востоке — в Сирии, через которую пролегали важнейшие торговые пути. Здесь столкнулись интересы хеттов и египтян.

 

Сирия уже была покорена прежде Египтом; ей завладел фараон Тутмос III, но впоследствии Эхнатон, занятый своей религиозной реформой, потерял благодатные северные земли. Напрасно правители сирийских городов взывали к нему: «Да даст мне царь 20 человек защищать город царя, моего господина. Тогда я пойду к нему, чтобы созерцать лицо его... Да знает царь, что мы заперты со стороны материка, что у нас нет ни воды, ни дров... Да обратит лицо свое царь на своего раба и выступит в помощь ему» (пер. Б. А. Тураева). Теперь молодой фараон Рамсес II вознамерился вернуть Сирию. Хетты же решились дать египтянам отпор.

 

Битва при Кадете стала кульминацией этой борьбы. По словам Б. А. Тураева, «у Кадета столкнулись силы всего культурного мира того времени». Эта битва могла обернуться для египтян катастрофой — сродни Седану для Наполеона III. Однако хетты — как, впрочем, всегда — не использовали плоды победы и не разгромили Египет, а ограничились лишь подписанием мирного соглашения — первого в мировой истории.

 

Война началась с измены. Царь Амурру, небольшого государства в Ливане, вышел из состава Хеттской федерации и перешел на сторону египтян. Хетты решили покарать его за измену, ведь его поступок нарушал равновесие на международной арене. Потеря «буферного государства» Амурру заметно ослабляла южные рубежи страны.

 

Что было причиной измены? Возможно, фараон Рамсес подкупил царя Амурру. Во всяком случае его измену он использовал сполна — тут же направил в сторону Сирии свои войска. Это случилось на пятом году правления, а поскольку Рамсес правил Египтом невероятно долго — 66 лет, очевидно, перед началом войны в Сирии ему было всего 20 — 25 лет. Навстречу ему двинул свои войска царь Муваталли.

 

Точная дата битвы при крепости Кадет неизвестна. По разным данным, она состоялась в 1296, 1290, 1285 или 1275 годах до нашей эры. Зато неоспоримо ее значение. Распря Египта и Хеттского царства знаменовала новый передел мира.

 

Сражение произошло в Сирии, на берегах реки Оронт. Фараон Рамсес II привел сюда 20 тысяч солдат. Его армия состояла в основном из нумидийских наемников. В ней было 2,5 тысячи колесниц. Хеттское войско царя Муваталли насчитывало, по некоторым оценкам, около 30 тысяч воинов и 2,5 тысячи колесниц. В войске хеттов сражались и союзные им племена, и народы, в том числе — так сообщают египетские писцы — филистимляне и дарданы, известные по «Илиаде» Гомера. Сирийские наместники тайно держались хеттской стороны.

 

Неподалеку от Кадета к Рамсесу привели двух перебежчиков. «Мы хотим стать слугами фараона, — рассказали они, — мы хотим сбежать от жалкого хатти. Жалкий хатти остановился в стране Хальпа. Он боится фараона и не хочет идти на юг».

 

Армия египтян подошла к реке. Их обоз растянулся на пятнадцать километров. На переправу ушло бы не меньше пяти-шести часов. Вот передовые отряды двинулись на другой берег. Походная колонна разорвалась. Стоило ли ждать отстающих? Фараон вынес свой приговор: «Хетты пока не подошли сюда. Им быть в пути еще несколько дней. Никакой опасности нет!»

 

Под стенами самой грозной крепости Сирии, готовясь ее осадить, египтяне разбили лагерь и выпрягли лошадей из колесниц, не зная, что хеттский царь, распустивший лживые слухи, находится неподалеку. Все это время Муваталли спокойно оставался в укрытии, поджидая, Пока Рамсес попадет в ловушку, уготованную ему.

 

Вот уже колесницы хеттов, взбивая пыль, мчат сюда, но в лагере египтян все спокойно. Что волноваться? Это спешит подмога. Отдых солдат прерывают их разъяренные враги, быстро истребляя доверчивый отряд. Дивизия Ра перебита; египетская пехота смята. Уже гибель фараона близка. Уже к нему подвигаются хеттские воины, уже многие воины и даже колесничий, забыв о сражении, бросаются собирать богатую добычу, но радоваться рано. Битва лишь началась. Подмога, пришедшая к египтянам, окружила хеттов и стала их истреблять.

 

Дальнейшее напоминает навязчивый сон, бывающий лишь в бреду. Снова пыль облачком, облаком, тучей темнит горизонт. Новая тысяча хеттских колесниц напирает на египтян. Те едва терпят страшную атаку, как вдруг... положение меняется. Подмога, пришедшая к египтянам... Все это, кажется, было, было! Перепуганные хетты пробиваются в крепость. Поле боя остается за египтянами. На следующий день все повторяется... К вечеру хетты вновь удаляются в крепость, но и египтяне спешат отступить.

 

Так колебались чаши весов в этой битве. Так две мировые державы поделили власть над Востоком, и фараон «с миром вернулся в Египет, с пехотой своей и колесницами своими».

 

Позднее эта битва была воспета в гимнах и возвеличена во фресках на стенах храмов в Карнаке, Луксоре и Абу-Симбеле. До наших дней сохранились памятные строки: «Я один был спокоен, стоя на колеснице, запряженной Победой в Фивах и Возрадовалась Богиня Мут, двумя моими великими лошадьми». Колесницы врагов ложились, разбитые, «пред копытами лошадей моих», — так полегло их 2,5 тысячи.

 

Конечно, в этом горделивом рассказе фараона многое преувеличено, но историки, споря о битве, где поражение и триумф чередовались каждый час, неизменно отдают дань храбрости фараона. Хетты почти добились успеха, но неспособны были его удержать.

 

Силы противника оказались равны, хоть и не равноценным было их оружие. Боевые повозки египтян были небольших размеров (1 х 0,5 метра), очень легки и подвижны. Поместиться в них могли два, редко три человека. Обычно там располагались двое: возница и воин — опытный лучник. Стреляя из лука, египтяне успевали поразить врага прежде, чем тот приближался. Для египтян колесницы были «боевыми платформами, с которых можно было на большой скорости поражать врагов метательными снарядами, внося в ряды противника максимум замешательства», пишет американский историк Джеймс Маккуин.

 

А вот для хеттов «колесницы представляли собой тяжелую наступательную силу, способную мощной организованной атакой прорвать и уничтожить оборонительные линии вражеской пехоты». На боевых колесницах хеттов, запряженных двумя лошадьми, находилось по три человека: два воина — копейщик и щитоносец — и возничий. Это давало хеттам тактическое преимущество. Они могли доставить на поле сражения почти вдвое больше воинов, чем их противник. Кроме того, обязанности воинов распределялись: один, не думая ни о чем, атаковал противника, нанося удары копьями для ближнего боя; второй щитом защищал его и возницу с тыла. Колеса были с шестью спицами; это повышало маневренность колесницы. Основу ее составляла деревянная рама, обитая кожей. Своими военными успехами хетты во многом обязаны именно колесницам — они были настоящим «чудом искусства» (Дж. Маккуин).

 

В середине II тысячелетия до нашей эры ни один военный поход был немыслим без колесниц. Немецкий историк Ханс-Петер Юрпман полемично заявил: «Тогдашнее стратегическое значение лошадей можно сравнить сегодня разве что с атомным оружием». Кто командовал армией колесниц, тот владел победой.

 

Колесницы являлись главной ударной силой армии. Они были самой передовой техникой того времени. Благодаря им армия передвигалась намного быстрее, чем прежде. Она легко маневрировала. Как гром среди ясного неба обрушивалась на неприятеля. Как стая львов преследовала разбитые, розные части врагов после сражения.

 

Было у хеттов и еще одно преимущество — их железное оружие. Оно было мощнее бронзового египетского оружия. Хетты стремились сблизиться с врагом, чтобы нанести разящий удар копьем. Напав из засады, они теснили египтян. Когда же к тем подходило подкрепление, оно еще издали расстреливало хеттский отряд.

 

Битва при Кадете закончилась ничем. Хетты сумели дать отпор войскам фараона. Кадеш остался в руках хеттов. История топчется на горе трупов и никуда не движется.

 

Царство Амурру вновь отошло к хеттам. Муваталли сместил прежнего правителя и назначил вместо него одного из преданных ему князей. Сирия по-прежнему осталась владением хеттов. Они даже продвинулись в сторону современного Дамаска (Кадеш лежал близ современного сирийского города Хомса). Моральную победу одержали хетты. Египет перестал считаться самой могущественной державой мира. Хетты оказались достойным противником.

 

... Потом были еще восемнадцать лет вражды. Они кончились «вечным миром». Был заключен первый в истории известный нам международный договор. Фактически, подписав его, египтяне признали победу хеттов в Кадеше. Египетский фараон и хеттский царь поклялись жить в мире и дружбе. Сферы влияния хеттов и египтян были четко разграничены. Палестина, большая часть Финикии и Южная Сирия остались за Египтом. Северная Сирия отошла к хеттам.

 

Это был звездный час Хеттской державы. Теперь она простиралась от Черного моря на севере до Бейрута на юге, от Милета и побережья Эгейского моря на западе до Алеппо и верховий Евфрата на востоке.

 

Царь Муваталли не дожил до заключения мирного договора. Договор прославил другого хеттского царя — Хаттусили III. Именно ему, «суровому тихоне», довелось пожинать плоды побед, взращенные его предшественниками.

 

Переговоры с Египтом продолжались долго и были очень трудными, ведь в истории обоих государств не было подобного прецедента. Вспыхнувшая эпидемия, а также смена царя на хеттском престоле отсрочили подписание договора. И вот, наконец, правители Египта и Хеттской державы обменялись условиями вечного мира, выгравированными на серебряных пластинах.

 

«Идея мирного сосуществования двух сверхдержав, выраженная в этом договоре, — отмечает немецкий историк Ева Канцик-Киршбаум, — совершенно нова. Для Хеттской державы характерна странная смесь древневосточных традиций и ультрасовременных идей. Ничего похожего мы не найдем в тогдашнем мире».

 

Договор действовал вплоть до падения Хеттской державы. Его текст сохранился на египетском и аккадском языках — в то время последний был языком международной дипломатии. Копия этого договора хранится сейчас в Нью-Йорке, в здании ООН, как символ стремления народов к мирному сотрудничеству на договорной основе.

 

Этот договор стал образцом для всей древневосточной дипломатии. Даже завет, заключенный Иисусом Навином с народом Израиля (Ветхий Завет), составлен по образцу светских договоров того времени. Вначале упоминаются участники соглашения и излагается его предыстория. Затем рассказывается, как отныне должны вести себя участники договора. Египтянин и хетт заключали договор, «чтобы был добрый мир и доброе братство между нами вековечно: он в братстве со мной, и я в братстве с ним, в мире с ним вековечно... И не случится вражды между нами вековечно. И не на па дот правитель хеттов на землю Египетскую вековечно» (пер. Н. С. Петровского). Такой же вековечный мир обещан всему народу Израиля, если не посягнет он на владения Господа: «Служите Ему в чистоте и искренности, отвергните богов, которым служили отцы ваши... а служите Господу» (Нав 24, 14). Затем перечисляются отдельные положения договора: «Если выступит другой враг против земель... великого властителя Египта...», «Если же выступит другой враг против земель правителя хеттов...», «Если же выступят подданные правителя хеттов против него...», «Если вы оставите Господа и будете служить чужим богам...» (Нав 24, 20). Затем следует перечень свидетелей. В одном случае это египетские и хеттские боги, призванные в свидетели. В другом случае — «вот, камень сей будет нам свидетелем, ибо он слышал все слова Господа, которые Он говорил с нами [сегодня]» (Нав 24, 27). Наконец, следуют магические формулы и проклятия.

 

Серебряные пластинки, на которых был записан договор между хеттами и египтянами, теперь утеряны. Текст договора сохранился лишь на глиняных табличках, найденных в Богазкёе, а также в надписях на стенах Карнакского храма и заупокойного храма фараона в Фивах — Рамессеуме. Обе редакции совпадают по содержанию и разнятся в небольших, но важных деталях. Так, египетские писцы упоминают первым «великого

 

властителя Египта, могущественного», а хеттские писцы — «царя хеттов Хетесера [Хаттусили], могущественного». Хаттусили диктует: «Смотри, вступил Хетесер, правитель хеттов, в договор с Усермаатра-Сетепенра [Рамсесом], великим властителем Египта». Рамсес диктует с точностью до наоборот.

 

Договор представляет собой, во-первых, пакт о ненападении, а во-вторых, договор о военном сотрудничестве в случае нападения на одного из союзников «другого врага». Договор гарантирует мир и безопасность всем странам Леванта. Значительная часть его текста представляет собой соглашение о выдаче государственных преступников — перебежчиков, будь то знатные люди либо люди, «которых не знают [люди незначительные]».

 

Тринадцать лет спустя договор был скреплен брачными узами — женитьбой фараона Рамсеса на хеттской царевне Наптере, ставшей его главной женой. К этому времени Хеттская империя находилась на вершине своего могущества. Недаром в египетских надписях так сказано о прибытии невесты: «Хозяин дворца был рад, когда узнал об этом необычайном событии, подобного которому в Египте совершенно не было известно. Он выслал войско и знатных людей, чтобы они ее тотчас встретили».

 

Воистину свадьба Рамсеса и Наптеры стала одним из крупнейших празднеств того времени: «Дочь великого царя хеттов прибыла в Египет. Пешие воины, конные воины и знатные люди его величества сопровождали ее, смешавшись с пешими воинами, конными воинами и людьми знатными страны Хатти... Все люди страны Хатти смешались с людьми Египта. Они сидели и пили вместе. Они были единодушны, как братья и сестры, и ни один не питал злобу против другого. Мир и дружба были между ними».

 

В таком же эпическом стиле описывается сама невеста: «И тут увидел его величество, что ее лицо прекрасно как лицо богини. И было это великим, удивительным событием, великолепное, неведомое прежде чудо, подобного которому никто и поведать не мог, подобного которому не найти в письменах предков... Он [фараон] полюбил ее больше, чем всех других, чем все прекрасное, что даровал ему отец [бог] Птах... Это было непостижимое, неведомое чудо, что привел в Египет его отец Птах».