Смерть живописца. Или " любви все возрасты покорны."

Работа А. Венецианова. «Крестьянка Тверской губернии» (1840)

Дорожно-транспортное происшествие

Обстоятельства смертиВенецианова описаны многократно. 4 декабря 1847 г. из своего имения Сафонковохудожник отправился в Тверь (написал эскизы икон для одной из местных церквей, собирался показать заказчику). Ехал в санях-возке, на облучке сидел венециановский крестьянин Агап Богданов(другие источники упоминают еще кучера ГригорияЛаврентьева). Дорога была обледенелая, крутой спуск. Лошади вдруг понесли. Возок опрокинулся, лошади поволокли запутавшегося в вожжах Венецианова по дороге и притащили в соседнее село Поддубье уже мертвым. Это общепринятая версия, описанная, например, Г. Леонтьевой в фундаментальной монографии «А.Г. Венецианов» (1988 г.).

Есть и более подробный рассказ. В воспоминаниях об отце дочери художника Александры гибель Алексея Гавриловича выглядит так: «Кучер потерял силы удерживать лошадей, его первого сбросило на дорогу, и он лежа, видел, как повозку свалило на бок, и батюшка имел духу схватить вожжи, когда тройка неслась, потом сваливает батюшку не совсем на дорогу, но, волоча его и ударяя обо что встречалось, и, наконец, сбросив так, что он остался на дороге без дыхания».

К этому описанию мы еще вернемся, а пока подчеркнем: обстоятельства происшествия известны только со слов Агапа Богданова. (Если был еще и Лаврентьев, то он, получается, упал так, что ничего не видел.) С другой стороны - тройка, зимняя дорога, внезапно взбесившиеся кони... Что необычного? Очень русская смерть.

Заметим однако: сам характер происшествия (лошади волокли Венецианова, «ударяя обо что встречалось») особый. Он позволяет скрыть прижизненные травмы. Условно говоря: избей человека, ударь по голове, потом прихвати руки вожжами, хлестни лошадей, они протащат жертву несколько верст - и даже сегодня эксперты не разберут, был до этого смертельный удар или не было.

Но, простите, зачем венециановским дворовым убивать своего барина? Известно: художник был рачительным хозяином, крестьяне у него жили зажиточно, он открыл для них в имении склад-«магазин» с зерном на случай неурожая, «больничку»...

Скандал в имении

Венецианов был человеком благородным - это подчеркнем особо, поскольку дальше речь пойдет о вещах не идиллических. Помог вырваться из крепостной неволи Тарасу Шевченко. Отбирал по всей округе талантливых крестьянских подростков, открыл для них школу живописи; содержал, уговаривал соседей-помещиков давать ребятам вольные; иногда выкупал (школа лежала на его плечах тяжким бременем, Венецианов в итоге оказался вынужден заложить имение, работать для заработка). После смерти жены сам поднимал двух маленьких дочерей. Но вместе с тем...

Снова обратимся к монографии Г. Леонтьевой.

Трагической гибели художника предшествовала громкая и неприятная история. Главными действующими лицами оказались помещик Венецианов, его приказчик Ларион Дмитриев и дворовая Елена Никитина.

Когда все началось - сказать сложно. Но в 1843 г. Ларион решился на отчаянный шаг - написал на хозяина жалобу тверскому губернатору. Он обвинял Никитину в том, что та состоит в недозволенной связи с барином (Венециановым, к тому времени вдовцом). Получив «доступ к телу», Елена стала третировать остальную дворню, в том числе и приказчика. Для Лариона все закончилось плачевно. Губернатор отреагировал письмом на имя уездного предводителя дворянства, в котором были и такие слова: «При сем прошу не оставить и обратить внимание на поведение г. Венецианова относительно дворовой женщины Никитиной». Но в результате арестовали, конечно, Дмитриева. Заключили в острог, осудили «за бродяжничество и несправедливую жалобу на помещика своего». Ларион был приговорен к наказанию плетьми и возвращен обратно «в вотчину», другими словами - Венецианову. Последний избавился от бывшего приказчика радикальным способом - отдал в солдаты. Есть в этой истории и довольно колоритные эпизоды. Например, замечательный художник, так поэтично увековечивший на своих полотнах простых крестьян, самолично в своем кабинете выпорол Лариона. То есть накал страстей был нешуточный.

Муза

Как выглядела Елена Никитина, мы не знаем. Но можем предположить. На нескольких венециановских картинах 1840-х годов(«Крестьянка Тверской губернии», «Туалет Дианы», «Спящая девушка») у героинь - примерно схожие черты: овал лица, подбородок... Впервые этот тип лица угадывается в «Крестьянке с васильками» (1830), хотя изображена там девчушка-полуребенок, застенчивая, милая. Но вот девочка выросла. С полотна «Крестьянки» молодая красавица смотрит чуть насмешливо, словно зная себе цену. Муза художника?

Жена Венецианова, Марфа Афанасьевна, умерла в 1831-м. Художник прожил еще 16 лет. Ничего удивительного в том, что за эти годы, да и с учетом непростых семейных отношений, у него появилась другая женщина. В 1840-е годы в доме, похоже, воцарилась Елена Никитина.

Сельская месть

Теперь давайте забудем, что речь идет о замечательном живописце. Перед нами просто треугольник, нередкий в тогдашней России: помещик, дворня и фаворитка из крестьянок. Конфликты, как правило, возникали между дворней и фаворитками - тем более что прыгнувшие из грязи в князи девушки редко умели умно распорядиться влиянием и властью. Мы не знаем, что за характер был у Елены Никитиной (не поэтической героини с портретов, а реальной женщины), но ее столкновение с Ларионом Дмитриевым налицо. Пострадал Дмитриев. Наверняка - к тихому возмущению прочего деревенского люда: Елена просто должна была в глазах односельчан восприниматься как выскочка, подмявшая под себя пожилого барина, и уже этим раздражать.

...Чем-то похожий сюжет известен в нашей истории. Настасья Минкина, любовница и домоправительница Аракчеева, тоже из крестьянских девушек, годами изводила дворню. Графские слуги собрали 500 рублей и подговорили повара Василия Антонова убить Настасью. Утром 10 сентября 1825 г. Василий забрался в барский дом и перерезал ей горло.

В декабре 1847 г. в имении Венецианова все могло быть немного иначе. И не только Елена, но и сам хозяин стать объектом ненависти. Ведь Агап (и Григорий, если он причастен) не мог не знать Лариона Дмитриева. Возможно - дружили, состояли в родстве. А может, не только Дмитриев пострадал от хозяйской фаворитки, от барина, неизменно принимавшего ее сторону, у других тоже были свои причины возненавидеть барина?

Конечно, это все лишь версии. Но ведь вопросы остаются. Почему спутник (или спутники) Венецианова «выпал» из саней - и остался жив, бросив хозяина? Почему лошади вдруг понесли? Как вышло, что Венецианов настолько запутался в вожжах, что не смог выпрыгнуть? Причем запутался так сильно, что лошади волокли его еще несколько верст, даже когда выбросило из возка?

Вряд ли мы сегодня найдем ответы на эти вопросы. Но, если бы удалось - нам, возможно, предстала совсем другая картина гибели великого живописца. Пусть не слащавая. Но ведь жизнь и смерть настоящего художника - всегда драма?

 

 

 

Портрет жены художника

Книга Е. Обойминой и О. Татьковой «Этот пленительный образ» рассказывает о женщинах - музах русских художников. Есть там глава и о Марфе Венециановой (урожденной Азарьевой).

Судя по всему, отношения супругов были, скажем так, своеобразными. Авторы приводят фрагменты из мемуаров писательницы М. Каменской «Знакомые. Воспоминания былого» (1861), знавшей эту семью и описавшей ее под именем семьи Щепотковых. Марфа Афанасьевна предстает женщиной доброй, мягкой - и очень болезненной. Из-за мигреней она целые дни проводила в постели. Нет, поначалу брак был по любви. Но с годами... Супруг, например, иногда будил Марфу Афанасьевну, осыпая свежесрезанными розами. Звучит поэтично, хотя в реальности это выглядело так: на лицо измученной, заснувшей на рассвете женщины вдруг падало что-то мокрое и колючее. «Вскочит она, бедная, в испуге (...), вся переколется, перемочится росой и еле-еле дух переведет». А муж, «не говоря худого слова», вытащит пистолет и шепнет: «Подпиши мне Хохлушкино!» (Сафонково; деревня Венециановым досталась как наследство от отца Марфы Афанасьевны).

Каменская пишет еще, что для позирования художник отбирал «натурок» из крестьянских девушек. Образовался целый «гарем». «Натурки» заняли лучшие комнаты в барском доме, сильно потеснив хозяйку. Ночами живописец пировал с ними, веселые крики и дерзкие выходки изводили безответную Марфу Афанасьевну. При этом Венецианов оставил несколько теплых портретов супруги: милая, угасающая женщина.

Можно представить эту пару: энергичный, все успевающий, темпераментный, с примесью южных кровей муж (вдобавок по роду занятий окруженный юными прелестницами) и тихая, измученная болезнями жена, не выходящая из покоев. Нет, Венецианов относился к ней не зло. Просто, похоже, со временем Марфа Афанасьевна отошла для него на второй план - и художник жил своим делом, своими страстями.