Французские Бурбоны и правящие Австрией Габсбурги враждовали уже две сотни лет, и к середине восемнадцатого века это надоело даже им самим. Лучшие политики обеих стран вели переговоры о примирении и наконец пришли к выводу, что лучшим залогом будущего мира будет династический брак.
      После обсуждения всех вариантов было решено, что наследник французской короны дофин Людовик, внук короля Людовика XV , возьмет в жены одну из дочерей Марии-Терезии. В конце концов выбор пал на младшую, Марию-Антуанетту.
      Проекты долго оставались проектами. Марии-Терезии пришлось приложить немало сил, чтобы договор дипломатов вылился в официальное брачное предложение: французский король три года тянул со сватовством, не отказываясь, но и не обнадеживая. Между тем выяснилось, что юная эрцгерцогиня, с точки зрения строгой матери, мало подходит на роль французской королевы. Она плохо знает французский, пишет с ошибками даже на родном немецком, а ее знания в остальных науках нельзя назвать даже поверхностными: Мария-Антуанетта прекрасно умела увиливать от уроков. Наконец в 1769 году король Людовик официально просит руки эрцгерцогини, и, пока два двора сочиняют церемониал будущей свадьбы и утрясают все возможные церемониальные проблемы, к будущей супруге дофина из Версаля посылают аббата Вермона — в качестве наставника в дворцовом этикете, науках и религии.
      Аббат был очарован красотой будущей дофины: «Имея очаровательную внешность, она сочетает в себе обаяние, грацию, умение держать себя, и когда она, как можно надеяться, физически несколько разовьется, то будет обладать всеми внешними данными, которые только можно пожелать принцессе», — пишет он в Париж. Однако аббат прекрасно понял, что его воспитанница — девушка избалованная, легкомысленная и рассеянная: «У нее больше интеллекта, чем можно было бы предполагать, но, к сожалению, из-за разбросанности в свои двенадцать лет она не привыкла его концентрировать. Немножко лени и много легкомыслия затрудняют занятия с нею. Шесть недель я преподавал ей основы изящной словесности, она хорошо воспринимает предмет, но мне пока не удалось заставить её глубже заинтересоваться преподанным материалом, хотя я и чувствую что способности к этому у неё имеются. Я понял наконец, что хорошо усваивает она лишь то, что одновременно и развлекает её». Роскошный кортеж провез эрцгерцогиню к ее будущему супру1у через половину Европ ы: впервые она увидела его в Компьенском лесу, где стоял в ожидании королевский поезд. Король, престарелый Людовик, большой знаток женской красоты, нашел будущую невестку очаровательной, а вот его внук едва обратил на нее внимание — в дневнике за тот день он написал всего лишь: «Свидание с дофиной». И на Марию-Антуанетту этот юноша — крупный, обрюзгший, болезненно застенчивый, некрасивый и неуклюжий — не произвел положительного впечатления; впрочем, он был наследником великой страны, и ей этого было достаточно.            Свадьба состоялась 16 мая 1770 года в Версале: четырнадцатилетняя эрцгерцогиня стала женой дофина, которому еще не исполнилось и шестнадцати. Необыкновенно пышное празднество должно было закончиться фейервер ком для десятков тысяч парижан, прибывших в Версаль, дабы пожелать счастья молодым, однако разразившаяся буря посеяла среди них панику, и в давке многие пострадали — это было сочтено плохим предзнаменованием. Но Мария-Антуанетта не желала обращать внимание на дурные знаки — с детства она замечала лишь хорошие.
      Однако в первую же брачную ночь выяснилось, что молодой муж не в состоянии исполнить свой супружеский долг. Неопытная и наивная Мария-Антуанетта не придала этому значения, однако подобные неудачи случались ночь за ночью. Наконец, обеспокоенная письмами дочери, Мария-Терезия вынудила короля показать внука врачам — и те диагностировали у него фимоз, нераскрытие крайней плоти, препятствующий полноценной сексуальной жизни. Дофина могла спасти простая операция — однако тот, боязливый, тугодумный и болезненно нерешительный, никак не мог отважиться отдаться в руки хирургов.
       Между тем юная дофина, которую супруг продолжал регулярно навещать в спальне, страдала от сексуальной неудовлетворенности и унижения. Дофин Людовик, в свою очередь, страдал от собственной неполноценности: о его проблеме был осведомлен весь двор, и он постоянно чувствовал насмешки и жалость. Все это наложило свой отпечаток на характер и образ жизни обоих супругов: Людовик замкнулся в себе, лишь изредка пытаясь вспышками ярости утвердить свое положение, а Мария-Антуанетта изводила себя в лихорадочной активности, пытаясь как-то сублимировать женскую неудовлетворенность.         Версаль восторженно принял юную дофину: она была красива, очаровательна, невероятно грациозна, умела и любила развлекаться, и к тому же ей покровительствовал сам король. Вокруг нее моментально собрался круг молодых аристократов, в обществе которых Мария-Антуанетта развлекалась как могла: балы, праздники и гулянья следовали один за другим.
      В то время как дофин вел размеренный образ жизни, рано ложился и рано вставал, его супруга развлекалась ночи напролет, а спать ложилась на рассвете. Как оказалось, они вообще были полной противоположностью друг другу: основательный, неповоротливый, флегматичный, консервативный и нерешительный Людовик и легкомысленная, очаровательная, грациозная, ни о чем не задумывающаяся Мария-Антуанетта, которая моментально принимала решения и так же быстро забывала обо всех проблемах.
      Впрочем, если не считать отсутствия плотской связи, их семейная жизнь была вполне счастливой: наследник тихо обожал свою красавицу-жену и ни в чем ей не отказывал, а она, хоть и посмеивалась над его неуклюжестью, все же ценила его образованность, серьезность, доброту и порядочность.          В мае 1774 года король Людовик XV скончался от оспы — по преданию, он заразился от одной из своих молоденьких любовниц. Его внук стал королем Людовиком XVI, а Мария-Антуанетта стала королевой. Мария-Терезия, всегда беспокоившаяся за судьбу младшей дочери, с прозорливостью пророка писала: «Я еще более озабочена судьбой моей дочери. Судьба ее будет либо блистательной, либо глубоко несчастной. Король, министры находятся в крайне трудном положении, дела государства запутаны и расстроены, а она так молода! У нее никогда не было и, пожалуй, никогда не будет серьезных стремлений».
      Людовик с супругой получили неограниченную власть над одной из самых великих стран мира, их восшествие на престол было встречено невероятным ликованием народа: старый король давно утомил подданных развратом и непомерным мотовством, и с именем его преемника — честного, открытого, доброжелательного и необыкновенно порядочного — связывались огромные надежды. Которым, однако, так и не суждено было сбыться: Людовик, хоть и был обуреваем самыми лучшими намерениями, так и не смог преодолеть свою природную нерешительность и начать реформы. Он ограничился изгнанием из Версаля наиболее одиозных фигур, начиная с последней фаворитки деда — мадам Дюбарри , ненавидимой народом за расточительность и протекционизм.
      Мария-Антуанетта же не строила никаких планов: она желала власти лишь над самой собой и своим временем. Ее главной задачей было нравиться, покорять и восхищать, и, со свойственной ей бесконечной энергией, королева Франции взялась за роль королевы мод: отныне и на полтора десятилетия наряды, прически, украшения и манеры Марии-Антуанетты станут законом для дам всей Европы. Когда она носила высокие причудливые прически — дамы соревновались в затейливости тем и высоте шиньонов. Когда королева придумывала новый оттенок — в него моментально окрашивался весь Париж. Когда ей надоели тяжелые ткани — парча, бархат, плотный шелк — и она одевалась в муслин и батист, так же поступали все француженки, а прославленные лионские мануфактуры и торговцы бархатом разорялись в угоду королеве. Ее модистка мадам Бретен, бессменный автор роскошных королевских платьев, была влиятельней министров — по ее слову вся страна переодевалась, изменяясь до неузнаваемости, подражая капризам ее величества Марии-Антуанетты. По словам язвительных современников, «никогда женщины Франции не тратили такую уйму денег на то, чтобы выглядеть посмешищем». Стиль рококо — изящный, прихотливый, неброский и вместе с тем невероятно изысканный, грациозный и легковесный, так похожий на саму
      Марию-Антуанетту, — воплотил в своих затейливых завитках весь дух эпохи, всю душу прекрасной королевы.
      Денег на роскошные наряды и драгоценности всегда не хватало, и, чтобы хоть как-то расправиться с долгами, королева начала играть в карты. Хотя азартные игры были официально запрещены по всей стране, королева — втайне от короля — играла с приближенными ночи напролет, проигрывая огромные деньги. В ее салон допускались любые авантюристы, лишь бы у них были деньги на игру, — и вскоре стали говорить, что королева окружает себя шулерами и мошенниками.                С королевской семьей обращались весьма любезно: у них ни в чем не было недостатка, их свободу в пределах дворца почти ничем не ограничивали. Деятельный ум королевы искал пути к спасению, однако все ее планы разбивались о нерешительность Людовика. Наконец в июне 1791 года королевская семья решилась бежать: побег организовал шведский дипломат Ханс Аксель фон Ферзен , давно влюбленный в королеву. Ходили упорные слухи об их романе, а некоторые даже называли Ферзена отцом младшего сына Марии-Антуанетты. Королевской чете удалось беспрепятственно покинуть дворец и проехать половину страны, но в городе Варенн, совсем недалеко от границы, королевскую семью узнали, снова арестовали и вернули в Париж, где король был вынужден присягнуть новой конституции.          Мария-Антуанетта не желала успокаиваться. Она вела оживленную переписку с Австрией и ее союзниками, добиваясь того, чтобы Австрия объявила Франции войну, что вызвало гнев новых властей и новые народные волнения. Королевская семья была переведена в Тампль, а сам король предстал перед судом: его обвиняли в составлении заговора против свободы нации и в покушении на основы безопасности государства. В январе 1793 года король был приговорен к смертной казни и уже на следующий день казнен на гильотине. Узнав по колокольному звону о смерти мужа, Мария-Антуанетта встала на колени перед сыном и присягнула ему как новому королю.
      В августе вдову Капет, как теперь называли бывшую королеву, перевели в тюрьму Консьержери. Детей, ее последнее утешение, у нее забрали — они содержались отдельно от нее, и Мария-Антуанетта могла слышать, как они плачут по ночам. Условия ее содержания были предельно суровы: минимум мебели, почти никакой одежды, постоянный надзор... Через окно она могла видеть, как с ее сыном занимаются революционные стражи: мальчика учили петь антимонархические куплеты и проклинать родителей. Позже его слова о том, что в Тампле мать несколько раз брала его к себе в постель, послужат основой для обвинения Марии-Антуанетты в инцесте — к ее чести надо сказать, что она с достоинством выдержала это чудовищное оскорбление. Когда один из судей спросил, почему она не отвечает на предъявленные обвинения, Мария-Антуанетта сказала: «Если я не отвечаю, то лишь потому, что сама природа отказывается отвечать на подобные гнусные обвинения в адрес матери...» Зал поддержал бывшую королеву.
      Суд над Марией-Антуанеттой, вдовой Капет, начался 15 октября 1793 года, и уже на следующий день, в четыре часа утра, ей зачитали смертный приговор. К месту казни бывшая королева ехала со связанными руками, но очевидцы вспоминали, какое невероятное достоинство излучала вся ее фигура. Свое последнее унижение Мария-Антуанетта перенесла с неожиданной кротостью и величием духа.
      Проходя к гильотине, она наступила на ногу палачу. «Простите меня, мсье, я не нарочно», — сказала она, и это были ее последние слова. В 12 часов 15 минут Мария-Антуанетта, королева Франции, вдова Капет, была казнена. Ее тело было сброшено в общую могилу и залито негашеной известью.         Лишь через двадцать с лишним лет король Людовик XVIII — тот самый граф Прованский, что когда-то распространял о королеве лживые пасквили, — повелел отыскать ее прах и захоронить в базилике Сен-Дени, родовой усыпальнице французских королей.