Гунны идут: Последний герой Империи или первый спец по этносам.Варварским.

 

Иисус Христос призывал к всеобщей любви посреди мира, объятого войной и ненавистью. Босые монахи с крестом и Библией шли к одетым в шкуры варварам, призывая их любить ближнего своего - и иногда к ним прислушивались. Грек Ульфила создал германскую письменность, перевёл Библию и окрестил живших на нижнем Дунае готов. С готами можно было говорить о богах и заключать договоры - но дальше на восток начиналась Великая Степь, где господствовали другие обычаи. Там поклонялись мечу: втыкали обнаженный меч в землю и кланялись ему, как верховному богу. «У них считается счастливым тот, кто испускает дух в сражении, - писал римский историк Марцеллин, - и они ничем так не хвастаются, как убийством людей». Степь буквально кипела от бесконечных яростных войн: чтобы быть сытым, здесь нужно было убивать других. Здесь шло постоянное соревнование в умении убивать; здесь создали боевую колесницу, и здесь появились первые всадники. Сражаясь за жизнь, степные всадники все теснее и теснее прижимались к крупу своих лошадей, они превращались в кентавров, полулюдей-полуконей из древних греческих мифов. «Приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошадям, они исполняют на них все обычные для них дела, - свидетельствует римский историк, - на ней каждый из этого племени днюет и ночует, покупает и продает, ест и пьет, и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокий сон».

Рождение народа кентавров было великим и грозным событием человеческой истории. Люди-кентавры ничем не походили на людей-земледельцев: у них были другие обычаи, другой образ мыслей и другая жизнь: это был ДРУГОЙ ВИД ЛЮДЕЙ. Первыми всадниками были скифы; первых кентавров, которые могли спать на своих лошадях, звали гуннами. «Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей, - писал Аммиан Марцеллин. - Они так дики, что не употребляют огня, а питаются полусырым мясом, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами, и нагревают парением... У них нельзя найти даже покрытого тростником шалаша; кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить голод, холод и жажду». Скифы первыми научились стрелять из лука верхом на лошади - гунны создали тяжелый лук, стрела из которого пробивала доспехи. Это было страшное открытие, подарившее гуннам господство над степью; во II веке до н.э. они овладели всей восточной частью Великой Степи, а затем волной двинулись на запад. Спасаясь от страшных врагов, степные племена Средней Азии хлынули в Индию и Иран, а гунны устроились на завоеванных ими просторах к северу от Тянь-Шаня. Они обитали здесь до начала IV века, когда с востока нахлынули новые завоеватели, - неведомые всадники, сидевшие в седлах, опираясь на стремена, и рубившие противников саблями.

Гунны не имели седел, стремян и сабель; огромная орда поднялась и, уходя от врагов, двинулась в Европу. «Они сокрушали все, что попадется на пути», - писал римский историк. В 375 году гунны обрушились на готов и, покорив часть из них, отбросили остальных к берегу Дуная; сотни тысяч объятых ужасом беглецов бросались в реку, пытаясь как-нибудь переправиться на другой берег. Правивший в Константинополе император Валент разрешил готам поселиться в долине Дуная с тем, чтобы они охраняли границы империи, - однако императорские чиновники не смогли обустроить беженцев. Готы голодали, продавали в рабство своих детей - и, в конце концов, поднялись на восстание. В 378 году готское ополчение встретилось под Адрианополем с римской мобильной армией, которую возглавлял сам император. Готы сражались с мужеством обреченных - и одержали победу; Валент погиб в сражении; Балканы стали добычей варваров, которые разорили страну так, что в ней «не осталось ничего, кроме неба и земли».

Преемнику Валента Феодосию удалось оттеснить готов к Дунаю и возобновить договор об охране границ - но Адрианополь остался в памяти народов, как символ заката римской воинской славы. Римляне уже давно утеряли ту воинственность, которую они унаследовали от своих предков-арийцев; так же, как в Египте и Двуречье, привычка к мирному земледельческому труду, в конце концов, обернулась отсутствием мужества. В римскую армию стали набирать жителей провинции, полуварваров и просто варваров, которые целыми племенами переселялись из-за Дуная и Рейна. До поры до времени эти варвары верно служили Империи, но после Адрианополя они почувствовали свою силу и стали диктовать свои условия. Готы не хотели жить по соседству с гуннами на Дунае; в 401 году они снова поднялись, избрали своим вождем молодого воина Алариха и пошли на Рим. Римский командующий Флавий Стилихон вызвал для защиты «вечного города» войска с рейнской границы; ему удалось отразить первый натиск готов - но на севере уходящие от гуннов германские племена перешли Рейн и ворвались в Галлию. «Вся Галлия пылала, как гигантский костёр», - писал современник.

Флавий Стилихон был германцем, выслужившимся в римской армии, и его войска состояли по большей части из германцев - ибо мало кто из римлян был способен держать в руках оружие. Германцам Стилихона и германцам Алариха ничего не стоило договориться между собой - но тем не менее Стилихон защищал «вечный город», его мраморные храмы и церкви, где поклонялись Христу. «Настоящие римляне» не верили Стилихону, они обвинили его в сговоре с Аларихом и убили у входа в церковь; после этого германцы отказались защищать Италию, и, когда Аларих снова двинулся к Риму, ему навстречу вышел лишь святой отшельник с Библией и крестом. Аларих сказал отшельнику, что не может бороться с судьбой, что какая-то неведомая сила влечет его в Рим. С вершины холма он смотрел на великий город, на огромные соборы и золоченые купола терм, на тенистые парки, мраморные храмы и парившие над всем этим изящные акведуки. «Неведомой силой», увлекавшей его, было золото: подступив к Риму, он потребовал все золото, все серебро и все драгоценности - все, что было в городе. «Что же ты оставишь жителям?» - спросили послы римлян, и Аларих коротко ответил: «Жизнь!»

Получив несколько тонн золота и серебра, варвары отошли от города, но через год вернулись. Кто и как открыл готам городские ворота - до сих пор в точности не известно; ночью 24 августа 410 года под рев грозы варвары ворвались в «вечный город». Великий Рим был взят врагами - впервые за свою тысячелетнюю историю. Это была катастрофа, поразившая весь римский мир, заставившая содрогнуться людей во всех областях Средиземноморья. Повсюду говорили о наступающем конце света, миллионы людей стояли на коленях и в слезах молились Господу Богу. «Сердце горит во мне, голос мой пропадает и рыдания прерывают слова, - писал святой Иероним. - Факел мира потух, и в одном сраженном городе погибает весь мир человеческий».

Но конец света не наступил. Готы три дня грабили захваченный город, его роскошные дворцы, храмы и церкви - а затем внезапно оставили Рим, сгрузили награбленное в огромные телеги и двинулись на юг. Аларих хотел переправить свое племя в Африку, подальше от гуннов - но не смог; в конце концов, готы ушли из Италии и основали свое княжество в южной Галлии, на берегах Гаронны. Через Галлию сплошным потоком двигались уходившие от гуннов германские племена: алеманны, бургунды, свевы; племя вандалов было унесено этим потоком на другой берег моря - в Африку. Над Европой почти безраздельно царили гунны; они облюбовали для поселения благодатную Венгерскую равнину и каждый год опустошали набегами земли от Рейна до Балкан.

Грозного повелителя гуннов желали видеть в качестве своего союзника не только римляне: германцы-вандалы, которым угрожала война с римскими союзниками вестготами, обратились к нему за помощью. Его же просил помочь старший сын Хлодвига, вождя франков, которые заняли часть римской Галлии: он враждовал со своим младшим братом, искавшим поддержки у римлян. Наконец, к Аттиле тайно обратилась римская принцесса Гонория, сестра западного императора Валентиниана III. Она предложила ему свою руку в обмен на освобождение из заточения, которому ее подвергли в наказание за те интриги, что она плела против собственных родственников. Послам Аттилы, который требовал Гонорию себе в жены, а часть Западной империи – ей в приданое, был дан вежливый, но решительный отказ.

 

Гуннская угроза. Гунны и племена, подчинившиеся им, населили обширное степное пространство от Дуная до Волги. Центром их владений стала бывшая римская провинция Паннония (на территории современной Венгрии). Гунны угрожали существованию как Западной, так и Восточной империй, и оба императора должны были откупаться от них ежегодной данью. Своей вершины гуннское могущество достигло при знаменитом Аттиле, завоевателе, прозванном "бичом божьим". Говорили, что даже трава не росла там, куда ступал копытом его конь.

 

Прозванный «бичом божьим» вождь гуннов Аттила покорил десятки племен; в 451 году огромная орда ворвалась в Галлию. Германцы, которым было некуда отступать, объединились, чтобы встретить гуннов; огромное варварское ополчение возглавлял полководец Аэций, «последний герой Рима».

Аэций

"Последний великий римлянин".Флавий Аэций, "последний великий римлянин", как его часто называют. Выдающийся военачальник и дипломат, он провел свои молодые годы в качестве заложника у гуннов,  которые появились в Европе за несколько десятилетий до его рождения.

 

 

 

Вторжеие в Галлию. Пройдя огнем и мечом по стране, целиком вырезая население взятых гуннами городов, от стариков до младенцев Аттила дошел до города Аврелиан (современный Орлеан), обладавшего мощными укреплениями. Гарнизон и горожане, уже наслышанные об участи своих несчастных сограждан, энергично защищались, их вдохновлял местный епископ Аниан, поддерживая мужество надеждой на помощь, которая должна была непременно прийти.

Гунны наседали, они уже заняли предместья и разрушали осадными машинами городские стены. Аниан, тревожно считавший дни и часы, дважды отправлял надежного человека на городской вал с приказанием посмотреть, не виднеется ли что-нибудь вдали. Дважды гонец возвращался, не принося ничего утешительного, но на третий раз он сообщил, что на краю горизонта появилось небольшое облако. Епископ, просияв, воскликнул: "Это помощь Божия!", и эту фразу повторили за ним все присутствующие.

Аэций собирает войска. Облако росло и с каждой минутой становилось все более отчетливо видимым. Ветер, который отнес в сторону пыль, позволил увидеть с городской стены густые ряды всадников. Это были воины Аэция и короля вестготов Теодориха, спешившие на помощь Орлеану.

Когда Аэций узнал о вторжении Аттилы в Галлию, он собрал в Италии войска и перевалил через Альпы. Его армия была очень слаба, но другую собрать было уже невозможно: времена непобедимых римских легионов давно прошли. Оказавшись в Галлии, Аэций узнал, что его союзники-вестготы не собираются защищать Галлию, а будут ждать грозного завоевателя на своей собственной территории. Только красноречие знатного римского посла заставило престарелого короля Теодориха изменить свое мнение и заявить, что в качестве верного союзника Аэция и римлян он готов рискнуть своими владениями и собственной жизнью. Король вместе с сыновьями возглавил соплеменников и стал под знамена Аэция. Его примеру последовали многие другие племена: леты, арморикане, саксы, бургунды, бреоны, аланы, рипуарии и те франки, которые поддерживали младшего сына Хлодвига. Вся эта разноплеменная армия под началом Аэция и Теодориха быстрым маршем двигалась навстречу бесчисленным полчищам Аттилы.

Аттила строит войско. Узнав о приближении противника, Аттила снял осаду Орлеана, куда его передовые отряды уже успели проникнуть, и начал поспешно отступать, пока, после обратной переправы через Сену, не оказался на ровной и гладкой равнине, носившей название Каталаунские поля (современная Шампань во Франции) и удобной для действий его конницы. Перед битвой вождь гуннов счел необходимым воодушевить свое воинство речью и сумел зажечь в них желание сражаться. Пока оно не погасло, Аттила поспешил выстроить войско в боевом порядке. Центр занял он сам во главе своих гуннов, которые отличались отвагой и личной преданностью ему. Подвластные ему народы, ругии, герулы, тюринги, франки и бургунды развернулись по обе стороны от центра. Правым крылом командовал царь гепидов Ардарих, левым – сразу три вождя остготов. Они стали напротив родственных им вестготов, с которыми готовились скрестить оружие. И многие другие германцы шли против германцев же, бургунды готовились биться с бургундами, франки – с франками.

Построение римлян и их союзников. Римские союзники выстроились по иному принципу. В центре Аэций поставил аланов с их вождем – это племя подозревали в намерении изменить и собирались строго следить за всеми их передвижениями. Аэций возглавил левое крыло, Теодорих – правое, а сын Теодориха занимал холмы на фланге войска Аттилы, захваченные союзниками накануне битвы.

Битва. Древний историк, который имел возможность беседовать с готскими воинами, участниками битвы, сообщает, что, по их словам, она была "ужасна, долго нерешительна, упорно кровопролитна и вообще такова, что другой подобной не было ни в те времена, ни в прошлые века". Число убитых с обеих сторон разные источники определяют от 162 до 300 тысяч человек.

После того, как обе стороны долго осыпали друг друга метательными снарядами, их конница и пехота вступили в яростный рукопашный бой. Гунны пробились через слабый центр вражеского войска и, развернувшись влево, обрушились на вестготов. Когда Теодорих, проезжая вдоль рядов своего войска, старался ободрить его, он был сражен дротиком знатного остгота, свалился с лошади и был затоптан затоптан копытами собственной конницы.

Ряды вестготов были расстроены, и Аттила торжествовал было победу, когда сын Теодориха ударил с господствующих высот по оголенному флангу противника и отбросил его. От полного поражения гуннов и их союзников спасла только ночь. Соорудив в своем лагере укрепления из повозок, они приготовились защищаться за ними. Не надеясь на успех обороны, Аттила приказал сложить для себя погребальный костер и намеревался броситься в него, если лагерь будет взят.

Аэций и вестготы. Однако союзники Рима понесли немногим меньшие потери. Когда они на следующий день попытались штурмовать вражеский лагерь, их первые отряды были остановлены и частично истреблены градом стрел, летевших из-за гуннских повозок. Сына Теодориха, горевшего желанием отомстить за смерть отца, Аэций сумел уговорить уйти вместе с вестготами домой, указав ему, что в его отсутствие братья могут попытаться захватить королевскую власть. В действительности Аэций считал, что чрезмерное усиление вестготов, истинных победителей в "битве народов", было бы опасно в первую очередь для Рима, который они однажды (в 410 г.) уже захватывали. Поэтому он решил приберечь ослабленного поражением Аттилу в качестве пугала для своих союзников.

После ухода вестготов Аттила был поражен тишиной, которая воцарилась на заваленных грудами трупов Каталаунских полях, и несколько дней не выходил из-за укреплений, опасаясь ловушки. Затем он отступил за Рейн, и его отступление стало свидетельством последней победы, одержанной от имени западного императора.

Однако народы и племена, приведенные в движение гуннами, продолжали крушить остатки Империи; в 455 году Рим был захвачен вандалами, которые 14 дней грабили город, а потом сожгли то, что осталось «Вечного города». После ухода вандалов в Италии хозяйничали командиры варварских наемников, возводившие на престол и свергавшие императоров; в западных провинциях господствовали германцы, а в Константинополе правили свои императоры, которых не заботила судьба Рима. В 476 году вождь наемных дружин Одоакр низложил последнего римского императора Ромула Августула и отправил его корону в Константинополь. Италия превратилась в одно из варварских королевств -такое же, как королевство готов в Галлии и королевство вандалов в Африке. «Вечный город» опустел, лишь кое-где в развалинах обитали люди, на форуме росла трава и паслись свиньи. Вокруг возвышались полуразрушенные мраморные дворцы и лежали свергнутые с пьедесталов статуи; среди руин огромных терм жили отшельники, сеявшие пшеницу в некогда роскошных садах. На закате, когда солнце опускалось среди ничего не поддерживавших колонн, они собирались на вечернюю молитву и, склонившись головой в прах, пели старый псалом отверженных: