Женщина без мужчины все равно,
что скотина без хозяина
(Поговорка юкагиров)
Климатические условия жизни коренных народов севера Сибири и Дальнего Востока
мало чем отличаются от условий ледникового периода. Поэтому семейный быт этих народов
является прекрасной иллюстрацией одного из базовых типов организации воспроизводства
человеческого рода.
Школа выживания. У коренных народов Сибири сложилось твердое убеждение в
непреложной ценности семейной жизни, статуса семейного человека. “Человек без корней
подобен пню”, – говорят якуты о холостяке, относясь к нему с презрением и насмешкой. На
холостяка смотрят как на бродягу, бездельника, праздно шатающегося от стойбища к стой-
бищу. Семейный человек считается человеком большого племени, большой родни, уважае-
мым основателем и продолжателем рода. Лишь после женитьбы взрослый человек выступа-
ет как лицо самостоятельное.
В суровых условиях Севера в супруге видели товарища по борьбе за выживание.
Мужчину и женщину объединяла жесткая необходимость вести хозяйство. Исследователь
культуры народов Севера В.Г. Богораз-Тан писал, что чукча женится, прежде всего, для то-
го, чтобы было кому починить его одежду и т.д. Женщина же никого и ничего не выбирает:
она не имеет права на хозяйство, землю, имущество, на независимую жизнь. У юкагиров
нимэрэл (жениться) дословно означает “приобрести чум”, нимэтэл (женить) – дословно
“снабдить чумом”, то есть оленями, нартами, утварью.
Женщина, став женой и хозяйкой дома, повышала социальный статус и приобретала
определенную свободу. Поэтому умерших мужей, даже жестоких и суровых, жены оплаки-
вали искренне. Осиротевшая дочь или бездетная вдова скитались от одного опекуна к дру-
гому, жили у кого-нибудь как работницы.
Самое дружеское якутское пожелание звучало так: “Пусть люди твои расплодятся,
пусть скот твой размножится”. Большая семья была не только благом, но и оправданием
жизни на земле. Якуты говорили: ”От заброшенного жилья остаются пни, от недавнего жи-
лища – заветная память, от печки – горячие угли”. Каждый человек должен иметь наследни-
ка, продолжателя рода. Отсутствие детей воспринималось как большое несчастье.
У чукчей и эскимосов бытовало поверье: на том свете бессмертная старуха спраши-
вает человека, были ли у него дети или нет. Если были, – старуха поселяет его в хорошей
яранге, и он живет там со всеми родичами, умершими раньше его. Если же выясняется, что у
человека не было детей, старуха топит его в бездонном озере.
“Товарищество по жене”. До начала ХХ века среди ительменов, эвенков, чукчей,
юкагиров, камчадалов, коряков, эскимосов и алеутов сохранялись пережитки группового
брака. Это было связано с кочевками, разобщенностью племен, отдаленных друг от друга.
Родители и родственники стремились обеспечить свое потомство женами, старались, чтобы
у домашнего очага сходились люди не чужие по крови, а общего происхождения. Поэтому
широкое распространение получил кузенный брак.
С обособлением частных хозяйств групповой брак перерождался в “товарищество по
жене”. Каждый “товарищ по жене” берет себе жену другого, живет с ней несколько месяцев
и затем возвращает ее мужу. Так мужчины закрепляли свою дружбу.
Были распространены также полиандрия, сорорат и левират. По обычаю левирата
младшие заботились о женах старших даже тогда, когда они отправлялись на охоту или во-
обще в какую-нибудь поездку. Сорорат позволял вдовцу получить без затрат жену и мать
для детей, привязанную к ним в силу родственных чувств.
Полигамия объясняется хозяйственно-бытовыми нуждами, тем, что дети ценились
как помощники. Так, эскимосская семья просто не могла существовать, если хозяйка стано-
вилась старой и больной. (А при широком возрастном несоответствии жена нередко была
значительно старше мужа). Причинами многоженства могли стать: а) бездетность первой
жены, б) желание иметь сыновей, в) большое стадо оленей, которое требовало несколько хо-
зяек.
Число жен зависело от материального положения мужчины. Корякам разрешалось
иметь столько жен, сколько их мог содержать мужчина. Но мужчина был обязан получить
на это согласие первой жены. Богатые якуты распределяли между своими женами скот, ко-
торый держали в разных местах: жены усерднее управляют имуществом, чем посторонние
наемные лица.
Брачная стратегия. Дети очень рано приобщались к труду. Приученные с малых лет
к самостоятельности, серьезности и строгой дисциплине, они достигали возраста жениха и
невесты соответственно в 12–13 лет и 10–11 лет. Выдавали дочь замуж или женили сына,
учитывая не только физическую зрелость, но и, прежде всего, социальную, например, само-
стоятельность в принятии решений. Девочкам достаточно было уметь шить, варить, ставить
юрту. Мальчикам – охотиться, ловить рыбу, управлять стадом.
Для девушки оптимальным брачным возрастом считался возраст 14–15 лет, для
юноши – 15–16 лет. Женить старались помоложе, пока половой инстинкт заглушает в парне
все остальные соображения, пока воля послабей, чтобы не женился по собственному жела-
нию, не выбрал неугодной невесты.
Была распространена такая форма сверхранних браков, когда родители по сговору
женили малолетних детей. Уговор приводился по достижении детьми брачного возраста.
Ранние браки определялись острой необходимостью получить работницу (в таком
случае мальчику сватали взрослую девушку), корыстными соображениями (бедные родите-
ли соглашались выдать девочку за взрослого человека, чтобы получить хороший калым).
Калым был условием заключения брака. Плата за жену компенсировала отчуждение
рабочей силы и приданого. Брачная сделка сделка заключалась не между отдельными лица-
ми, а между сообществами.
В знак решения жениться юкагиры перед чумом родителей невесты привязывали од-
ного-двух отборных оленей. Калым рассматривался как благодарность семьи жениха роди-
телям невесты за то, что они вырастили девушку и согласились отдать ее в жены, поскольку
на женском труде держались дом и хозяйство. Брачный подарок со стороны жениха прида-
вал ценность девушке как личности и как жене.
Обычай платить калым развивал поэтапную процедуру сватовства, давал мужчине с
материальным достатком возможность проявлять разборчивость в выборе жены, учитывать
не только ее хозяйственные навыки, но и красоту, характер.
Значительная часть калыма возвращалась обратно в виде приданого, выделяемого
молодой семье для обзаведения хозяйством. Иногда бедным помогали выплатить калым его
богатые сородичи, закабаляя его как будущего работника. Калым заменялся отработкой в
доме тестя. У оленных чукчей отработка возмещала отцу ущерб от ухода дочери и части
стада, которая носила ее личное тавро. Калым заменялся иногда “усыновлением” зятя (чук-
чи и эвенки, когда не было в семье сыновей, брали в дом будущего зятя в качестве постоян-
ного жильца, он показывал рвение в работе, что еще крепче привязывало его к семье невес-
ты). Бедный эскимос, поселявшийся в стойбище жены, освобождался от калыма.
У эвенков после заключения брака жених переселялся в чум тестя на срок от 1 до 3
месяцев. Молодой муж старался заслужить расположение жены и ее родителей умением
охотиться (поскольку удачливый охотник пользовался всеобщим уважением), ловить рыбу,
пасти оленей. Только после этого он получал право забирать жену к себе в дом или оста-
ваться в доме невесты.
До конца ХIХ века существовал обычай обмена женщинами, когда двое мужчин из
разных родов, чтобы не платить калым, обменивались сестрами или дочерьми. Обмен жен-
щинами у эвенков происходил и при заключении мира враждующими сторонами. У юкаги-
ров в конце ХIХ века случался обмен женщинами между двумя семьями.
Семейный микроклимат. Внутрисемейные отношения строились на принципах
строгой субординации: младшие подчинялись старшим, а непререкаемым авторитетом был
глава семейства – отец.
Отношение родителей к детям было двойственным: любовь к детям и забота о них
уживались с безразличием к ним. Из-за высокой детской смертности в глазах родителей
жизнь отдельного ребенка была довольно зыбкой ценностью. Рождение ребенка зачастую не
отмечалось, не было ритуализовано.
От детей, наоборот, требовалось хорошо кормить и содержать старших, выполнять за
них трудную работу. Главное – почитать родителей, служить им при жизни, захоронить по-
сле смерти и приносить поминальные жертвы. Старший сын с детства воспитывался в убеж-
дении, что он надежда, кормилец, опора семьи. На него рано ложилась тяжелая домашняя
работа. Если в доме не хватало мужчин, он оставался работать дома Он должен растить
младших братьев и сестер. Помощь старшего брата воспринималась как само собой разу-
меющееся.
У юкагиров строго соблюдались принципы целомудрия. По обычаю избегания раз-
нополые члены одного семейства – зять и теща, сноха и свекор, родные и двоюродные и да-
же троюродные братья и сестры – не должны разговаривать между собой без особенной ну-
жды. В случае необходимости обращались в третьем лице и не смотрели друг на друга.
У коренных народов Севера архаические формы семейной жизни сегодня практиче-
ски изжиты. Но велика доля семей, состоящих только из матери и детей. Вместе с тем боль-
шое количество мужчин не состоят в браке. Растет число внебрачных детей.
Низкие показатели брачности у мужчин-оленеводов являются следствием плохой ор-
ганизации оленеводческого хозяйства и тяжелых условий жизни на пастбищах: с одной сто-
роны, структура производства не предусматривает участие в нем женщин, с другой – усло-
вия труда и быта таковы, что не привлекают молодых женщин. В последнее время у народов
Севера стало чрезвычайно распространенным сожительство. При подобном союзе семья
юридически существует только с одним родителем, а потому статистика фиксирует рост
числа детей, рожденных вне брака.
За полвека коренные народы Северной Азии в организации своей семейной жизни
прошли путь, на который цивилизованным народам понадобились многие тысячелетия.
Скорость эволюции семейных отношений настолько высока, что современный семейный
быт этих народов, возможно, показывает картину нашего недалекого и далекого будущего.
Свежие комментарии