Нонконформизм или неофициальное советское искусство – своеобразное, во многом парадоксальное отражение в изобразительном искусстве духовной, психологической и общественной ситуации в Советском Союзе 1960-х-1980-х годов 20-го века.
СТАТЬЯ МАРИНЫ УНКСОВОЙ
В отличие от официального, неофициальное советское искусство оказывало предпочтение не содержанию, а художественной форме, в создании которой художники были совершенно свободны и самостоятельны.
Отрыв формы от содержания приводил, согласно официальной доктрине советского искусства, к утрате содержания, поэтому неофициальное искусство – нонконформизм – определялось как формализм и преследовалось.Искусство нонконформизма, несмотря на то, что причисляемые к этому направлению художники чаще всего не были сознательными приверженцами основного философского направления 20-го века, вполне можно назвать экзистенциалистским, так как утверждало абсолютную уникальность отдельного человека. Идеалистическая эстетика нонконформизма основывалась на представлении о душе (внутреннем Я) художника как источника прекрасного. В таком представлении содержался бунтарский протест против объективизированного мира, преодоление пропасти между субъективностью и объективностью, что привело к выражению проблемы бытия в тревожных и необычных формах. Экзистенциальный бунт нонконформизма был созвучен мировому искусству 20-го века и – с опозданием на несколько десятилетий – включил русское искусство в мировое художественное пространство.
Как искусство во всём мире, нонконформизм стал формалистическим, опосредованным зеркалом эмпирической реальности, породив массивы нового психологического материала.
В основе экзистенциалистского бунта лежала максимализированная советским тоталитаризмом угроза утраты своей индивидуальности. Общемировая тревога 20-го века по поводу того, что созданный человеком мир объектов подчиняет себе того, кто его создал и кто, находясь внутри этого мира, утрачивает свою субъективность, в советских условиях усиливалась господством коллективистской идеологии. Эта идеология, возведённая в ранг государственной политики, допускала существование исключительно конформистов, непоколебимых в своём желании быть не собой, но частью целого.
С. Кьеркегор понимал существование (экзистенцию) как нечто предельно субъективное. “Экзистенция является постоянно единичной, общее (абстрактное) не существует” (1). Экзистенциализм художников-нонконформистов (в большинстве случаев бессознательный) явился проявлением мужества творца быть собой, не бояться взглянуть в лицо общечеловеческой проблеме отсутствия смысла жизни. Поиск смысла и возникновение отчаяния в 20-м веке связаны с утратой Бога в предыдущем, 19-м столетии. “Вместе с Ним умерла вся система ценностей и смыслов, внутри которой существовал человек. Это переломное событие ощущается как утрата и как освобождение и ведёт к мужеству, принимающему небытие на себя” (П. Тиллих, 1952). Нонконформизм как художественное направление в высшей степени обладал свойственным современному искусству творческим мужеством смотреть в лицо отчаянию реальности и, выразив его в своих произведениях, проявить мужество быть собой.
Та ярость, с которой советская идеология обрушилась на нонконформизм, свидетельствовала об ощущении серьёзной угрозы духовности общества, исходящей изнутри, от его части. Невротический симптом сопротивления небытию путём редукции бытия, т. е. отрицания каких-либо сторон действительности, указывает на невротические механизмы защиты в самом антиэкзистенциалистском стремлении к традиционным гарантиям, к идеализированному натурализму социалистического реализма. Для экзистенциалистского искусства 20-го века характерно мужество отчаяния, порождённое отсутствием смысла существования, и самоутверждение вопреки всему. Применительно к личности художника тревога судьбы и смерти явилась главной проблемой современного искусства и нонконформизма как его части.
Для нонконформизма характерны углублённость в душу (внутреннее Я) художника и необычные формы выражения нового психологического материала. “Бодрствующая душа” художника вступает в контакт с любым, самым малым явлением современной ему действительности, освещает новые грани объекта при его соприкосновении с душевной жизнью. “Чувствующая мысль”, тяготея к осмысленности впечатлений, при помощи ассоциаций наделяет смыслом всякий образ или намёк на него в картине.
Напряжение душевных сил способно обострить и направить мысль и душу художника в запредельные, недоступные обычному опыту, но необходимые для творчества области. По самым разным и неожиданным поводам художник может проявлять внимание к окружающему с вовлечением Высших сил в своё творчество.
В поисках новой реальности искусство нонконформизма смело преодолевало преграды канонов прошлого.
В русском классическом искусстве, затем в социалистическом реализме господствовала повествовательная интонация, внимание художников было сосредоточено на чувствах, соответствующих прямым наименованиям: любовь, гнев, восторг, отчаяние. Изложение сюжета часто бывало окрашено идеологической риторикой. Насильственно прерванный в своём существовании русский авангард начала 20-го века обратился к более тонким и глубоким оттенкам человеческих чувств. Историческая заслуга нонконформизма заключается в воскрешении в русском искусстве внимания ко всему бесконечному разнообразию проявлений человеческой психики.
Нонконформизм, как искусство экзистенциалистское, основан на разговоре художника со своей душой, и картина может возникать не только из сильных однозначных чувств, но и из совокупности впечатлений, упоминаний, внутренней необходимости увековечить бессловесную, как бы взывающую о помощи красоту – ту красоту, которая возникает из потребности художника её видеть и чувствовать. Скрытый смысл картины добывается усилием сознания, направленного на смутные ощущения и подробности глубинной душевной жизни.
Поиски ускользающей реальности в искусстве нонконформизма окрашены эсхатологической картиной распада традиционной системы ценностей, сложившейся за почти полувековое существование тоталитаризма. Всё это создало разнообразие стилей и течений внутри нонконформизма как единого художественного направления. Разнообразие творческих приёмов порождалось также человеческим фактором. Для занятия неофициальным искусством в годы существования нонконформизма как никогда и нигде необходима была масштабность личности. Сильные и глубокие души (слабые отвергались самой историей нонконформизма) порождали сильные и глубокие чувства. Возникло исторически беспрецедентное повторение феномена Ван Гога, причём в отношении не одного мастера, а целой группы художников, когда отсутствие профессионализма в обычном смысле не мешало созданию нового в искусстве. Художник работал под непосредственной угрозой физическому существованию и его произведения, и его самого. К этому добавлялась невозможность бегства (в отличие от фашистской Германии, откуда эмиграция была возможна) и отсутствие контактов с внешним миром.
“Мужество быть собой” для художников-нонконформистов было мужеством не только творческим, но и человеческим. Может быть, именно поэтому нонконформизм оказался столь интересен как направление искусства, ведь картина, создаваемая под угрозой смерти, несёт в себе внутреннее напряжение, сообщающееся зрителю.
Уникальное в истории искусства сообщество сильных индивидуальностей явило миру не менее уникальное разнообразие стилей и художественных манер, отличающих нонконформизм.
Свержение тоталитарного гнёта в советском обществе и искусстве сравнимо с революцией, перевернувшей в начале века жизнь российской империи и русское искусство. Советский тоталитаризм угнетал искусство исторически недолго – чуть более полувека, но интенсивность гнёта была такова, что это время надо считать, как считают на войне – год за два или даже за три.
Искусство нонконормизма наполнено ощущением потрясённости мира, отдающимся во вселенских просторах. Оно сложно-ассоциативно, метафоры свободы выражают в нём внутреннюю сущность человека-творца. В этом нонконформисты сходны с художниками авангарда начала прошлого века, когда “дыхание времени совсем особенно сложило угол зрения новых художников” (А. Каменский, 1987).
Действительность тех далёких лет вся была в переходах и брожении, скорее что-то значила, чем составляла, скорее служила знамением, чем удовлетворяла.
Это был водоворот условностей между безусловностью оставленной и ещё не достигнутой. Через полвека ситуация повторилась. Советский тоталитаризм к 1960-м годам явно изжил себя и стал безусловностью оставленной, а свобода и демократия стали на место мечты, предчувствуемой, но ещё не достигнутой.
От тревог времени нонконформисты, работавшие в подполье в буквальном (как Арефьев на лестничной площадке, другие – в дворницких и кочегарках) и фигуральном смысле, переходили к мечтам и надеждам. Как видения перед ними, наряду с взбудораженно-лихорадочными, часто исполненными ненависти сценами реальной жизни, вдруг вставали образы бесконечного простора и счастья, сменявшиеся отражениями трагического смятения души. Многие из них в своём творчестве доказали, что человек, тем более художник, может отринуть общественный уровень существования и обитать в безбрежном Бытии, питаясь автотрофно, черпая подлинное содержание в себе, в сенсуализации ощущений, в тонкостях внутренней жизни, в метафизике и эстетике. Для других искусство служило сферой проявления социальной активности. Вслед за М. Вламинком они удовлетворяли стремление “не подчиняться, создавать мир, живой и освобождённый”.
Единственным самоначалом для нонконформизма была личность художника, “познавшая себя, и меру свою, и права свои, и грехи, и близость к безумию” (П. Тиллих, 1952). Художник, погрузившись в глубины своего духа, при помощи интроспекции претворял в своём творчестве свои возможности. Возникла необходимость разработки нового творческого метода, комплекса формалистических приёмов, таких как стилизация – усиление черт действительности средствами той же действительности, или деформация – приём абстрагирования от действительности, средство проявления иррационального и другие.
При всей сложности и богатстве оригинальных приёмов нонконформизм явился единым художественным направлением, модернистским по своему характеру, опирающимся на идеалистические философские теории и эстетические системы 20-го века.
В самом общем виде внутри этого художественного направления можно выделить группы творчески близких художников, сходных между собой в видении мира и своей души, в приёмах передачи этого художественного видения зрителю. При этом выявляется определённая последовательность в степени эмоционального абстрагирования от реальности, от общественного уровня существования художника.
Нонконформизм как явление тесно связан с русским авангардом начала 20 века и во многом является его прямым наследником.
Более того,представителей русского авангарда (Родченко,Малевича) официальная критика постоянно пыталась обвинить...в нон-конформизме,хотя нон-конформизму как художественному явлению в СССР еще только предстояло возникнуть.
С Сайта Александра Родченко: www.rodchenko.org.ru
Главная | Период конструктивизма | Производственное и агитационное искусство | Возвращение к живописи, фотографии | Каталог сайтов
Александр Михайлович Родченко - один из основоположников конструктивизма родился в Петербурге в 1891 г.
Родченко учился в Казанской художественной школе (1911-1914) у Н. И. Фешина, затем поступил в Строгановское училище в Москве. К этому времени относилось его сближение с деятелями русского авангарда, такими, как В. Е. Татлин, К. С. Малевич, Л. С. Попова и другими.
«Красное и желтое»
С 1916 началась совместная жизнь Родченко и художницы В. Ф. Степановой, его верной соратницы до конца дней.
Александр Родченко – Варвара Степанова
В 1916 художник был призван в армию, работал в санитарном поезде. Начиная с выставки "Магазин", организованной в 1916 Татлиным, экспонировал свои работы на многих выставках.
В 1917 один из организаторов профессионального союза художников-живописцев, где был избран секретарем "молодой федерации". Вместе с Г. Б. Якуловым, Татлиным и другими работал над оформлением кафе "Питтореск" в Москве (1917). С 1918 по 1921 служил в отделе ИЗО Наркомпроса, заведовал Музейным бюро, был членом художественной коллегии.
"Белый круг"
В конце 1919 вступил в общество "Живскульптарх" (Комиссия по разработке вопросов живописно-скульптурно-архитектурного синтеза), в 1920 был одним из организаторов Рабиса. В 1920-30 преподавал на деревообделочном и металлообрабатывающем факультетах Вхутемаса-Вхутеина (в 1928 факультеты были объединены в один - Дерметфак). С 1921 по 1924 работал в Институте художественной культуры (Инхук), где сменил в 1921 В. В. Кандинского на посту председателя. В 1930 был одним из организаторов фотогруппы "Октябрь".
Живопись и графика главенствовали у Родченко на первом этапе его художественной биографии; к 1913 относятся ранние работы символико-стилизаторского толка, к 1915 - графические произведения, выполненные при помощи циркуля, линейки и трафарета. Беспредметные картины Родченко родились под влиянием супрематических идей Малевича, но очень скоро он осознал свою индивидуальность, указавшую ему путь, диаметрально противоположный метафизической абстрагированности супрематизма.
Период конструктивизма
В 1918-21 художником были сделаны серии объемных конструкций, основанные на принципе использования стандартных элементов; на второй выставке Обмоху (Общества молодых художников, 1921) была представлена серия из свободно висящих пространственных конструкций, состоящих из врезанных друг в друга плоскостей различной конфигурации (это были сборно-разборные вещи, легко поддающиеся демонтажу и складированию). В первые послереволюционные годы были осуществлены также серии картин и рисунков, развивавших аналитические идеи Родченко о взаимоотношениях цвета, линии и конструкции (циклы "Композиции движений проецированных и окрашенных плоскостей", "Концентрация цвета и форм", "Линии", "Линизм", цикл рисунков "Композиция и конструкция").
Выставленные в 1921 на групповой выставке "5х5" картины Родченко из серии "Гладкие доски" - "Чистый красный цвет", "Чистый желтый цвет" и "Чистый синий цвет" - ознаменовали конец для художника станковой живописи и начало конструктивизма. Конечной целью графических и живописных экспериментов Родченко был переход к конструированию реальных вещей: создание новых предметов превратилось для него в самую существенную художественную задачу. Родченко и Степанова были среди родоначальников конструктивизма, откристаллизовавшегося в самостоятельное направление в русском авангарде. Еще в 1919 Родченко представил на конкурс три варианта киоска, где стремился выявить художественные возможности новой функционально-конструктивной основы сооружения (в частности, он одним из первых увидел в оголенном каркасе новаторскую архитектурную форму); затем был черед проектов Дома Советов (1920), общественного здания принципиально нового типа.
Производственное и агитационное искусство
Оформление здания Моссельпрома
С начала 1920-х гг. внимание мастера переключилось на проблемы производственного и агитационного искусства.
Родченко приступил к работе в полиграфии; вместе со Степановой он сформировал новый стиль, став классиком конструктивистского оформления книг, журналов, печатной продукции. Им были созданы образцы типографских шрифтов и иллюстрации для ряда издательств, а также для журналов "Кино-фот", "Огонек", Смена", "Книга и Революция", "Пионер", "Современная архитектура" и др.; с 1923 был оформителем журнала "ЛЕФ", в 1927-28 - "Нового ЛЕФ'а"; в 1933-41 работал совместно со Степановой над оформлением журнала "СССР на стройке".
Фотомонтаж стал одним из важнейших художественных средств периода полиграфического конструктивизма Родченко - шедевром мастера может быть признано издание поэмы Маяковского "Про это" (1923), оформленное фотомонтажами. Тогда же началось сотрудничество художника и поэта в области советской рекламы (плакаты, вывески, упаковка, значки, марки и т. д.). Стиль конструктивистского оформления Родченко наложил отпечаток на всю предметно-бытовую среду 1920-х гг.
Вскоре доминирующее место в его творчестве заняла фотография; начало этому было положено в 1924 исполнением ряда портретов (В. В. Маяковского, Н. Н. Асеева, А. М. Довженко, портрета матери и др.).
. Портрет матери.
Мастер портрета, репортажной съемки, жанровых снимков, художник отличался новаторским использованием контрастной светотени, а композиционное построение кадров вызвало появление терминов "перспектива Родченко" и "ложная перспектива Родченко".
Поэт Владимир Маяковский
В 1925 Родченко участвовал в Международной выставке декоративного искусства и художественной индустрии в Париже по четырем разделам и по каждому из них получил серебряную медаль: искусство книги, искусство улицы, театр и ансамбль мебели (проект оборудования Рабочего клуба).
Первый опыт сценографии относится к 1920, когда художник спроектировал оформление пьесы А. М. Гана "Мы" (постановка не осуществлена); в 1928-32 исполнил эскизы театральных декораций и костюмов для московских театров, в том числе для постановки пьесы Маяковского "Клоп" в театре им. В. Мейерхольда (1929).
Четыре "музы" советского искусства (слева на право: Д.Шостакович, В.Маяковский, В.Мейерхольд, А.Родченко) на репетиции спектакля "Клоп", 1929г.
Возвращение к живописи, фотографии
В 1930-е гг., после декретирования социалистического реализма в качестве единственного стиля и метода, творчество Родченко все чаще и чаще подвергалось шельмованию (травля закончилась исключением мастера из членов Союза советских художников в 1951; восстановлен в 1954). В середине 1930-х гг. возвратился к живописи, написав серию картин на тему цирка и циркачей, со второй половины 1930-х гг. и на протяжении 1940-х гг. создавал декоративно-беспредметные работы. С 1934 оформлял совместно со Степановой репрезентативные альбомы и фотоальбомы, выпускаемые по случаю юбилеев и торжественных мероприятий ("10 лет Узбекистана", 1934; "Первая Конная", 1935-37; "Красная Армия", 1938; "Советская авиация", 1939, и др.).
Во время Великой Отечественной войны был эвакуирован вместе с семьей в городе Очер, затем в Пермь; возвратился в Москву в 1942, работал над проектом художественного оформления выставок. В 1943-45 был главным художником московского Дома техники. В конце 1940-х гг. проектировал серию монографических плакатов о В. В. Маяковском, в 1955-56 создал эскизы оформления поэмы Маяковского "Хорошо!" совместно со Степановой.
Свежие комментарии