На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Этносы

4 449 подписчиков

Свежие комментарии

  • Эрика Каминская
    Если брать геоисторию как таковую то все эти гипотезы рушаться . Везде где собаки были изображены с богами или боги и...Собака в Мезоамер...
  • Nikolay Konovalov
    А вы в курсе что это самый людоедский народ и единственный субэтнос полинезийцев, едиящий пленных врагов?Женщины и девушки...
  • Sergiy Che
    Потому что аффтор делает выборку арийских женщин, а Айшварья из Тулу - это не арийский, а дравидический народ...)) - ...Самые красивые ар...

РОЩА ЦАРЯ АЭТА. К 100-летию основания Батумского ботанического сада

В глубокой древности смелый
аргонавт Ясон похитил из Колхиды
«Золотое Руно». С тех пор Колхида
обеднела и влачит жалкое существование.
Ни греки со своими маслинами, ни русские
с делающими зиму тополями и акацией,
ни грузины с их фруктовыми деревьями
не смогли ей вернуть потерянного достатка.
Позвольте выразить пожелание, чтобы
«Золотое Руно» вернул Колхам батумский
ботанический сад, став той рощей царя Аэта,
в которой по преданию это «Руно» когда-то висело.



Из вступительной речи
профессора А. Н. Краснова
перед Батумским Обществом Сельского хозяйства

Далеко за пределами Аджарии известен Батумский ботанический сад. Хотя, пожалуй, само слово «далеко» не совсем точно раскрывает географию его известности, о чем свидетельствует переписка, которая сегодня ведется буквально со всеми ботаническими садами и ботаническими учреждениями мира.

История основания сада берет свое начало задолго до его официального открытия в 1912 г. Все начиналось отсюда, (фото № 1) с этого каменистого мыса, острым клином, врезавшегося в море. (Фото № 2, 3)

Эти молчаливые исполины многое повидали на своем веку. (Фото № 4) Когда-то дремучий девственный лес покрывал всю территорию нынешнего сада. Этот старый кавказский граб, (фото № 5) словно эхо, донесшееся до нас с далеких времен. Он «последний из могикан» девственной флоры батумского побережья. Но и он не сможет рассказать нам о прошлом этих мест. Об этом могут поведать лишь эти невзрачные на вид низкорослые папоротники, (фото № 6) растущие здесь, на «Зеленом мысу» с незапамятных времен. Предположительно лишь они, вместе с кустарными, низкорослыми деревьями покрывали древний мыс Килик.

Шло время, и волей одного человека начали преобразовываться эти места.

Французский дворянин Михаил Д, Альфонс покупает здесь земли и решает создать вторую Ривьеру. (Фото № 7) В начале 80-х гг. XIX в. он строит дачу и разбивает парк. Это была первая дача на батумском побережье. (Фото № 8-11) С легкой руки ее хозяина высадившего здесь вечнозеленые растения местечко получило название «Зеленый Мыс».

Но оставалось еще белее четверти века до того памятного дня, когда 3 ноября 1912 г. профессор Харьковского университета А. Н. Краснов выступил с речью при открытии ботанического сада.

Что побудило профессора Краснова именно здесь, на территории Удельного Имения Чакви разбить сад? Что предшествовало этому событию?

1895 год. Снаряжена первая правительственная сельскохозяйственная экспедиция на Дальний Восток.

Какое отношение эта экспедиция имеет к Батумскому ботаническому саду? И что нам известно о ней?

Перед вами книга, (Фото № 12) написанная руководителем этой экспедиции, агрономом Главного Управления Уделов Российской Империи, лучшим специалистом России по субтропическим культурам Н. И. Клингеном.

«Изучая древних писателей, таких как Страбон, Плиний, Арриан и некоторых средневековых (Интериано), а также последних трех столетий Шардена, Гамба, Дюбуа де Монпере, Царевича Вахушти и других, я имел полную возможность убедиться, что во многих местностях Закавказья хозяйство прежде было несравненно выше, чем в настоящее время. (Фото № 13) И в древние века существовали в нем обширные цивилизации с высокой культурой... (Фото № 14, 15)

В стране древних лазов, (фото № 16) теперешнем Батумском уезде, тоже не мало развалин городов и церквей, (фото № 17-19) и тоже не мало указаний, на то, что прежде эта страна была богаче и многолюднее, а культура значительно выше и разнообразнее. (Фото № 20) Это была страна апельсинов и лимонов. (Фото № 21) Еще 50 лет назад турецкие суда, (фото № 22-24) нагруженные ими, во множестве отплывали с ними в Одессу и другие южные города России. (Фото № 25, 26) То, что когда-то процветало, можно восстановить и даже улучшить, если современные о0бщественно-политичес­кие условия тому не препятствуют...»

Главное Управление Уделов поставило перед Н. И. Клингеном сложнейшую задачу, выявить одну или несколько сельскохозяйственных культур, промышленная разработка которых способствовала бы экономическому развитию всего региона. И он нашел ее.

Сегодня никого не удивишь чайными плантациями, (фото № 27) зарослями бамбука (фото № 28-30) или культурой киви. Но в те годы эти и многие другие сельскохозяйственные культуры не имели никакого промышленного значения в крае. Более того, подавляющее большинство растений даже не было известно населению. Предыстория развития чайного дела, одной из самых известных и распространенных сегодня культур, имеет косвенное отношение к истории создания ботанического сада. Но это «косвенное» отношение сыграло важную роль в его становлении. 

В 1876 г. профессор А. И. Воейков в своем отчете о поездке в Японию, а затем в докладе Русскому географическому обществу в 1883 г. впервые в научном мире сделал заключение о сходстве природы и климата японского острова Ниппон с Западным Закавказьем. Основываясь на научных, лично им проверенных наблюдениях он впервые рекомендовал местным хозяевам заняться культурой бамбука и чая.

1884 г. известный общественный деятель на Кавказе, магистр ботаники К. Зейдлиц выступил на международном съезде ботаников в Петербурге с докладом о производстве чая на Кавказе. Решив на практике осуществить свою научную теорию, он пригласил на помощь отставного полковника А. А. Соловцова, хозяина одного из имений в Чакви. (Фото № 31)

По инициативе К. Зейдлица были выписаны чайные кусты и семена из Китая, а полковник А. А. Соловцов, получив необходимые указания, самостоятельно произвел экспериментальную посадку чайных кустов в своем имении в Чакви.

Вернемся вновь к книге И. Клингена «Среди патриархов земледелия». Он писал: «В конце 1892 года, когда я впервые посетил Соловцова, он уже засадил маленькую, в четверть десятины плантацию чая. Это, несомненно, была первая чайная плантация в России». (Фото № 32)

1891 г. Из Китая возвращается экспедиция организованная крупнейшим чаепромышленником России К. С. Поповым. Результаты этой экспедиции были опубликованы профессором В. А. Тихомировым в 1892 г. Они убедили Попова в необходимости организации чайного хозяйства на Батумском побережье в промышленном масштабе. (Фото № 33)

В своей книге «Среди патриархов земледелия» Н. И. Клинген так описывал сложившуюся ситуацию в чайном деле: «…В таком положении находился чайный вопрос, когда я остановился на критическом моменте по организации местного хозяйства, и мне естественно пришло в голову, не заключает ли в себе чайная культура именно тех особых драгоценных свойств, какими характеризуется вообще всякая пионер-культура, а потому я обратился к подробнейшему сравнительному изучению климата и естественных условий Кавказа... В результате я убедился, что между чайными округами Китая и Японии и некоторыми округами Западного Закавказья, по климату и растительности, существует, во всяком случае, настолько близкое сходство, что многие растения, вывезенные из Китая и Японии, в том числе и чай, нашли себе здесь второе отечество. Оставалось убедиться в этом воочию на месте первых опытов русских хозяев, и я отправился в Чакву, близ Батума, в имение полковника Соловцова. Эту поездку я повторил в январе 1893 года и нашел там опытное подтверждение моих теоретических предположений…

В одну из моих поездок в Батумский округ в первых числах июня 1894 г., я был приглашен полковником Соловцовым присутствовать при приготовлении им пробы первого русского чая. Получив образчики последнего, а также приготовленного им раньше чая в мае, я испробовал их сам лично и просил дать о них отзыв многих любителей хорошего китайского чая. После того, как они были испробованы и одобрены ими, теперь уже не было сомнения, что хотя чай этот и заключал в себе известные недостатки, при неизбежном несовершенстве первых опытов, но что он несомненно обладал приятным ароматом, и достаточно крепким, по содержанию в нем возбуждающих элементов, настоем и это придало известную уверенность в задуманном предприятии.

Таким образом, мало-помалу рассеивались последние сомнения своевременности снаряжения, так называемой, чайной экспедиции, но которую, по замыслу своему, скорее следовало бы назвать экспедицией для изучения подтропического хозяйства.

Все это, вместе взятое, убедило меня в своевременности и высоком интересе, который представляло устройство всесторонне обставленного опытного подтропического хозяйства, и в нем чай без сомнения должен был занять весьма видное место.

Вооружившись полученными результатами моих исследований, я представил их Главному Управлению Уделов и в заключении ходатайствовал о приобретении Уделами в собственность одной из долин Батумского округа имеющую выход к морю. Выбор мой пал на долину реки Чакви, которая представляла наиболее интереса ввиду разнообразия ее склонов, выгодного топографического положения, (карта № 1) защищенности от холодных ветров и обильного запаса вод, могущих впоследствии послужить богатейшим источником, как для орошения, так и для многообразной механической эксплуатации их. (Фото № 34)

Выжидая с нетерпением отзвука на мои доклады, я получил совершенно неожиданно для меня со стороны Начальника Главного Управления Уделов – Его Сиятельства князя Вяземского, подробно мотивированное распоряжение готовиться к экспедиции на Дальний Восток, для изучения на месте в Индии, Китае, Японии чайного дела.

…После личного осмотра Чаквинской долины Начальником Главного Управления Уделов, вопрос о снаряжении экспедиции и приобретения земли для чайного хозяйства был всесторонне обсужден и утвержден окончательно.

В конце января 1895 г. была окончательно утверждена смета, маршрут и состав экспедиции. Она состояла из меня, ответственного начальника экспедиции, и двух моих товарищей – чиновников Удельного Ведомства: агрономов Г. Г. Снежкова, и В. О. Симонсона.

Что касается маршрута, то основания его были выработаны первоначально мной. Хотя комиссия, специально назначенная для составления маршрута, остановилась окончательно на проекте профессора Краснова. Незадолго перед этим он ознакомился со всеми странами, лежащими у нас на пути, и имел в этом случае несравненно более опытности, чем я, знакомый с ними только по литературе.

Экспедиции было бы весьма желательно обратить внимание не только подробное изучение чая, но и присмотреться хотя бы к важнейшим подтропическим культурам, свойственным Китаю и Японии, которые могли бы иметь успех в Западном Закавказье. Например, рами (китайская крапива), дающая лучшее волокно в мире, бамбук, бумажное дерево и множество других второстепенных культур способных стать предметом кустарных промыслов среди мелких сельских хозяев и дать им в семейном кругу источник доступных заработков и пищевых средств.

Главное Управление Уделов пригласило для изучения естественноисторической обстановки тех культур, которые подлежали нашему агрономическому исследованию, профессора Харьковского университета А. Н. Краснова».

И это не случайно. Краснов, как и Клинген убеждал чиновников о необходимости решительных шагов по культуризации края.

«Мои письма, – говорил профессор А. Н. Краснов, встретили сочувствие в лице некоторых деятелей удельного ведомства. Уже тогда главный управляющий удельными имениями на Кавказе, увлекаясь успехами чайных культур Попова, (фото № 35, 36) подбивал главу уделов князя Вяземского к снаряжению экспедиции на Дальний Восток для изучения чайных культур. Мне удалось рассеять колебания князя, и экспедиция была снаряжена. Хотя уделы имели в виду главным образом чайное дело, но я был глубоко убежден, что не только чай, но и вся японская флора должна была найти себе второе отечество в этом благодатном крае. И не столько китайская травка, сколько масса других, еще неведомых в русском земледелии растений, должны поднять благосостояние жителей этого края и совершенно видоизменить их культуру. Результаты экспедиции блестяще увенчались успехом.

Двенадцать даров востока, как я назвал их в своем сообщении сделанном в географическом обществе, все целиком принялись на территории нашего края».

  1. Рис – oriza sativa – хлеб.
  2. Бамбук – различные виды Bambusa – строительный я поделочный материал.
  3. Лаковое дерево – Rhus vernicifera – воск и лак.
  4. Восковое дерево – Stillingia sеbifeга – растительный воск.
  5. Рами – Boehmeria nivea – прядильное  растение, дающее прочные ткани.
  6. Индиго – Рolygonum tinctorium – кубовая краска.
  7. Соя – Glicine soja – питательное, ближе всего подходящее по составу к мясу, бобовое.
  8. Бумажное дерево – Brussonetia и  Edgewortia papyrifera – лучшая в мире бумага.
  9. Чай – Thea sinensis – всем известный напиток.
  10. Мандарины – Citrus nobilis – фрукты.
  11. Каки – Diospyrus kaki – фрукты.
  12. Диоскорея – Dioscorea japonica – питательные – картофелю клубни.

Эти и многие другие растения, привезенные из дальневосточной экспедиции, впоследствии вошли в коллекцию, составившую начало батумского ботанического сада. Они и сегодня произрастают в саду.

Необходимость создания сада для развития науки была очевидна уже на заре нынешнего столетия. Инициатором этой идеи явился донской казак, праправнук известного донского генерала Ивана Кузьмича Краснова сподвижника Суворова, Платова и Ришелье, героически павшего на бородинских полях - профессор Харьковского университета Андрей Николаевич Краснов. (Фото № 37) Сам он так писал в те годы в своих работах по этому поводу.

«Все большие колониальные державы, имеющие владения под тропиками, давно осознали необходимость учреждения в своих владениях ботанических садов. Эти сады стоившие в свое время метрополиям больших денег, давно окупили произведенные на них затраты и принесли громадную пользу учредившим их государствам...

Россия не имеет колоний в тропических странах, но ей принадлежит Черноморское побережье, в южных частях которого черты влажных субтропических климатов выражены вполне отчетливо. Ей вполне поэтому естественно последовать примеру других колониальных держав и учредить подобный сад там, где черты субтропического климата выражены наиболее отчетливо - именно на Батумском побережье»…

«…Таким образом, Батумская область обладает климатом единственным в своем роде, климатом, каким не обладает ни одно государство Европы, подобие которого мы должны искать в отдаленных заморских странах.[1] Батум есть единственная страна в Европе, климат которой близок к климату не только влажных субтропических стран, но и к влажным горным областям самих тропиков.

Та необыкновенная быстрота, с которою развивается здешняя растительность, быстрота, позволяющая создавать в 5 – 8 лет леса из криптомерий, бамбуков и евкалиптусов, – позволит, мне кажется, приурочить идею ботанического сада к интересующей теперь многих батумцев к идее создания курорта в окрестностях города. Вместо того, чтобы группировать растения по их семействам, как это делают в большинстве ботанических садов, растения эти можно бы было сортировать географически по их родинам, создавши в окрестностях Батума маленькие Японию, Китай, Гималаи, горы Цейлона, Мексики, Флориду, Калифорнию, Австралию, Новую Зеландию и Чили. Нечто подобное мы имеем в Стокгольме, в лице так называемого Джюргардена. Там целый громадный парк на острове в окрестностях города представляет собой природу Швеции…

 Это, так сказать, живой этнографически музей среди шведской природы. Посмотрев несколько шире и грандиознее, мы могли бы выполнить туже задачу в окрестностях Батума. Ведь не маленькую Швецию, а, как на всемирной выставке мы могли бы представить жизнь доброй половины человечества земного шара, в лице его характернейших представителей и среди настоящей обстановки воспитавшей их природы. Мы могли бы создать подобие бульвара мексиканского или чилийского города, засаженного стройными финиковыми, кокосовыми и веерными пальмами с цветущими растениями тропических лесов, вроде – Datura arborea…

В тавернах креолки угощали бы туристов ликерами из местных мандаринов, хурмы и др. субтропических плодов, плодами Grenadilla (Possiflora edulis), Perssea gra-tissima, исполняли бы грациозные испанские танцы на теплом воздухе, который у нас, как на Цейлоне, наполнен летающими светляками, мелькающими на фоне леса из бразильских араукарий и кокосовых пальм.

 Взявши экипаж, можно бы было переехать из этой чисто тропической обстановки под сень болотных кипарисов, тюльпанных деревьев, в обстановку какой-нибудь негритянской хижины среди листьев веерной пальмы Sabal, как вы это видите во Флориде, где бы несколько негритянских семейств ознакомили публику с теми изделиями, которые теперь в ходу в этой части Америки, или мы бы скушали известные всему миру американские плоды. На вершине холма можно бы было поставить подобие китайской пагоды, окруженные плакучими китайскими кипарисами и кунингамиями, а у подножия, около группы цветущих лотосов китайский ресторан. Нет надобности угощать публику кушаньями из плавников акул или тухлых яиц. Какая масса лесных продуктов совершенно не ведома русским северянам или жителям Европы, приготовленным на китайский манер, могли бы привести в восторг туриста, хотя бы блюдо из вкусных, как спаржа, ростков бамбука под белым соусом, различных грибных блюдах и т. п. Тут же, по соседству, в роще из криптомерий, можно бы было расположить несколько чайных японских домиков с гейшами, с характерными японскими маленькими садиками красиво цветущих asalea, rododendron и sciadopitys, беседок и мостиков из глициний и ажурных японских кленов. Здесь же можно бы было поместить павильоны, где бы жили мастера бамбуковых изделий, лаковой посуды, работ из пальмовых листьев и тканей из рами и других производств, ход которым дали бы натурализованные у нас японские растения.

На ряду со второй Японией, можно бы создать здесь и вторую Австралию. Эвкалипты, австралийские акации и травяные деревья, характерные для Австралии Xanthrrhoea растут у нас здесь прекрасно. А проезжая по парку австралийских растений, наши ученики убедились бы, что в стране этой ландшафты хотя и очень своеобразны, но так далеко не все наоборот тому, как у нас, как о том до сих пор пишут в учебниках.

Я иду еще дальше.      

В укромном и теплом месте в лесу из допотопных растений Новой Гвинеи можно бы было поместить несколько из тех недавно открытых горных карликов этого острова, – одной из самых низших рас человечества. Но довольно фантазии. Я думаю, сказанного совершенно достаточно, чтобы видеть, что естественная оранжерея Батумского края даст возможность осуществить здесь затею, которая была бы во столько раз интереснее и грандиознее привлекающего европейскую публику Джюргардена, во сколько раз сама Россия обширнее Швеции. Это была бы затея, дойная великой державы. Моряк мог бы привезти сюда на пароходе свое семейство и показать те диковинки, которые он видел в своих дальних плаваниях. Ученики школ могли бы знакомиться с природою и жизнью дальних стран, не покидая своего отечества, и единственный в своем роде уголок Европы привлекал бы к себе толпы туристов, которые ездили бы сюда также охотно, как они ездят смотреть картинные галереи Италии, замки Рейна или красоты гор Швейцарии.

Содержание такого сада-выставки не стоило бы много. Каждый отдел окупал бы себя. Сингалезы, жители Сиккима и негры, креолки и японки чувствовали бы себя в субтропическом климате Батума почти как дома. Продажа характерных изделий, материал для которых доставлял бы сад, с лихвою окупала бы их труд. Это был бы такой базар для сбыта, какого они не найдут у себя на родине. Любой флотский офицер, бывавший в дальнем плавании, подтвердит, я думаю, что торговля этими продуктами идет на палубах судов необыкновенно бойко. Еще более бойко пошла бы торговля ресторанов, чайных домов и кофеен. Таким образом, наша этнографическая выставка окупала бы себя и скоро покрыла бы стоимость недорогих тропических павильонов для этих народностей. Доход же от посещения сада шел бы на его чисто научные цели. Ведь здесь можно бы было заниматься натурализацией новых полезных растений, созданием пород, специально пригодных для края. Давно ли утверждали, что у нас мерзнут лимоны и не вызревают бананы. Теперь уже есть много батумских лимонов, в недалеком будущем мы будем есть свои бананы. До сих пор мы не знаем и сотой доли тех применений, какие можно сделать из бамбука, рами, лаковых деревьев, папоротника и массы других растений, которые уже имеются у нас. Еще больше новинок можно будет ввести. Эти павильоны могли бы быть наглядными школами для обучения местного населения. Наконец, вся совокупность содержания батумского субтропического парка, (З. Маргиев. Отмечено мной) как я предлагаю назвать это учреждение, могла бы быть приманкою для тех курортов, которые, как я сказал, предполагают здесь устроить. Лица, приезжающие сюда отдохнуть, имели бы в его лице колоссальное развлечение, которое привлекало бы сюда туристов Европы не менее, чем какое-нибудь Монте- Карло.

Хорошо организованней гостиницы на берегу моря, большой парк десятинах на 100 – все это, при быстроте роста здешних деревьев, можно бы было осуществить в 5 – 6 лет. Для этого нужно только общество на акциях и земля от казны. Не нужно даже денег. Если бы было дано право продажи части такой земли, с целью употребления средств на создание парка, все дело могло бы быть осуществлено одной энергией предпринимателей».

А.Н.Краснов возложил на себя нелегкую миссию - создать сад. Однако он понимал, что без поддержки и сотрудничества с другими садами мира, его задача будет чрезвычайно трудной. В своих работах он так писал по этому поводу:

«С самого начала деятельности сада моей задачей было завязать отношения с другими субтропическими областями и с ботаническими учреждениями Европы и России.

В начале были использованы каталоги таких фирм как Гааге и Шмидт, Шенкель и Август Клар как наилучшие в Германии, Вильморе Набоннад и фирма Гропен во Франции, Вич в Англии, Гартман в Бельгии, Отто Каценштейн в Америке, Нурзери компани и Саитаро Араи в Японии. Каталоги большинства других фирм бывшие у меня под руками были слишком бедны субтропическими формами, чтобы ими стоило пользоваться.

Параллельно с выпиской за деньги растений и семян от торгующих фирм, были сделаны запросы в правительственные учреждения Японии, Новой Зеландии, Индии, Америки. Королевский ботанический сад в Кьюи прислал сортимент из 300 видов различных растений. Ценным для нас явился сортимент из 70 характерных гималайских видов, присланных директором ботанического сада в Дарджилинге.

Из русских учреждений, Императорский Ботанический сад прислал в дар коллекцию редких субтропических и тропических видов. Сухумская опытная станция дала сортимент цитрусов. Сочинская - пеканы не привитые. Ботанические сады Тифлиса и Варшавы прислали саженцы лотосов...»

Как видите на первом этапе становления, саду было оказана значительная помощь. Объехав почти весь мир, Краснов и сам привозил различные виды семян и растений.

Но почему же все-таки Батуми. Зеленый Мыс, Краснов выбрал для своего детища?

Для того, чтобы понять это, раскроем журнал Батумского Общества Сельского Хозяйства и Ботанического Сада - «Русские субтропики», за 1913 год, и мы увидим, что...

«Из всех областей Черноморского побережья Батумский край поставлен в наиболее благоприятные условия для культур влажных субтропических стран. В лице Батумского побережья мы имеем, можно сказать, единственный пункт нашего отечества, где является возможным воспитывать растения столь отдаленных от Европы стран как Новая Зеландия, Чили, Ю.-В. Австралия, Гималаи, Япония, Флорида. То, что ради научного интереса могло до сих пор разводиться на площади немногих саженей в отапливаемых оранжереях Императорского Ботанического сада, здесь может разводиться под открытым небом, на целых десятинах, воспроизводя естественную группировку растении на их родине и давая возможность научных наблюдений над ними в естественных условиях...

Преимущества Батумского побережья побудили меня еще в 1909 году выступить в министерстве земледелия и землеустройства с проектом организации ботанического сада. Мой проект встретил сочувствие и поддержку со стороны, известного нашего ботаника, академика И.П.Бородина и поддержан СП. Обществом садоводства был благосклонно принят...»

По предложению А. Н. Краснова место для сада было выбрано в районе Зеленого Мыса, в 9 км на север от г. Батуми. (Фото № 38-41)

«Детализированный и научно обоснованный проект организации Батумского ботанического сада и Опытной станции был представлен профессором Красновым 15 декабря 1912 г. Директору Департамента Земледелия.[2]

... По Высочайшему Повелению было разрешено удельному ведомству отвести из земель удельного имения Чаква для организации сада 65 десятин прилегающих к Зеленому Мысу и приступить к организационным работам.

...В совет сельскохозяйственного общества мною был внесен проект организации сада... Согласно этому проекту, сад должен был подразделяться на отделы Японский, Американский тропический, Новозеландский и Чилийский». (Фото 42-45)

Таким образом, 3 ноября 1912 г., этим постановлениями было положено начало Батумского ботанического сада. (Фото № 46)

«С этого момента начинается история развития субтропического садоводства на Батумском побережье»...

А. Н. Краснов трудился над созданием сада, не жалея ни времени, ни сил. За два года он создал основу сада.

Согласно его плану, сад был заложен по ландшафтно-географическому принципу.  Главной задачей сада Краснов считал акклиматизацию хозяйственно ценных субтропических растений и введение их в культуру в южных районах России.

В Ботаническом саду он решил показать по одному типичному кусочку-ландшафту субтропики разных частей света. Это единственный на постсоветском пространстве Ботанический сад, организованный по географическому принципу.

Сегодня, гуляя по саду трудно представить, что большая часть растений была привезена и интродуцирована с разных концов планеты. Территория сада составляет 113 га. Первоначально сад был почти на половину меньше. Территория, которая называется сегодня «Нижним парком» принадлежала частным лицам Д, Альфонсу – садоводу-декоратору (фото № 7-11) и Действительному Статскому Советнику Татаринову, чьи дома и все прилегающие земли были национализированы в годы Советской власти. Эти территории не входили в состав сада. (Фото № 47-54)

Именно с  Нижнего парка начинаются обычно экскурсии по саду. (Фото 55-57) Вдоль всего маршрута стоят указатели. (Фото № 58-60) Необходимо отметить, что сад, заложенный лично Красновым, начинался с места, где сегодня находится магазин и живет местное население – работники сада. (Фото 61-63)  Другая граница сада доходила до железнодорожной платформы «Ботанический сад». (Фото № 64)

Батумский ботанический сад состоит из флористических отделов: влажных субтропиков Закавказья, новозеландского, австралийского, гималайского, восточноазиатского, североамериканского, южноамериканского, мексиканского, чилийского и средиземноморского. В советский период коллекция живых растений составляла свыше 5 тыс. видов, разновидностей и форм, в том числе около 2 тыс. видов древесно-кустарниковых растений. Сегодня эти показатели значительно скромнее. Работали 5 научных отделов: интродукции растений, цветоводства и декоративного садоводства, селекции субтропических растений, физиологии и биохимии растений, ботаники. Издавались «Известия Батумского ботанического сада».

Сад имеет богатую библиотеку. (Фото № 65)  Некоторые экземпляры уникальны. К примеру, книга, по обработке чайного листа написанная на шелке. Интересен двухтомный словарь 1784 г. Слова и их значения даны на французском, итальянском, немецком, латинском и российском языках. Именно российском, а не на русском языке. И это не опечатка. Множество различных словарей, атласов, редких книг. 
Пересеченный рельеф, исключительно влажный и теплый климат, густые широколиственные леса, перевитые лианами, — все говорило, что А. Н. Краснов не ошибся в выборе места. (Фото № 66-70)

А. Н. Краснов был не просто директором Батумского ботанического сада, но и его строителем.

До сих пор в саду стоит построенная им оранжерея. (Фото № 71, 72) Недалеко от нее метеорологическая станция, кстати, старейшая в Аджарии. (Фото № 73-75)

В годы советской власти саду уделялось большое внимание, не смотря на тяжелое экономическое положение страны Советов.

В конце 1921 года, когда Михаил Васильевич Фрунзе, в то время глава Чрезвычайной дипломатической миссии по заключению межгосударственного договора с Украинской ССР и Турцией, по пути в Анкару ненадолго останавливался в Батуме. Посетив Ботанический сад и увидев его состояние, он тут же отправил в Наркомзем РСФСР докладную записку с просьбой оказания саду помощи кадрами, лабораторным оборудованием, инвентарём, жильём для сотрудников. «О принятых Вами мерах прошу не отказать поставить меня в известность.  Член Центрального Комитета РКП(б)».

Родоначальник советской генетики Академик Н. И Вавилов в 1936 г. привез во время Кавказской экспедиции ВИРа коллекцию растений для Батумского ботанического сада

Батумский ботанический сад уникален. Разнообразие видовых форм флоры вместе с их ландшафтным расположением завораживают посетителей. (Фото № 76-93)

Возьмем, к примеру, небольшое однолетнее травянистое растение, именуемое в просторечии «мимоза стыдливая». Дотронувшись до него, лепестки прямо на глазах начинают быстро сжиматься.

А вот гигантской секвойе Sequoia sempervirens нипочем даже «прикосновение времени». Максимальный возраст деревьев из рода вечнозелёных хвойных деревьев семейства таксодиевых – более трёх с половиной тысяч лет. Есть сведения, о возрасте некоторых экземпляров до 5000 лет.

В Батумском ботаническом саду растет «младенец» возрастом не более 90 лет. «Младенцу» еще расти и расти… до 110 метров и более. (Фото № 94) Это самые высокие деревья на Земле. Вместе с Секвойя дендроном, мамонтово дерево (Sequoiadendron giganteum), секвойя относится к высочайшим деревьям мира. Объем ствола таков, что сквозь него, как через туннель может проехать большой автобус.

Секвойя – название, всей группы этих растений. Оно носит имя индейца одного из племен Северной Америке – Секву, придумавшего письменность для этого индейского языка племени чероки (по другим данным племени ирокезов).

Ещё до того, как это имя стало общепринятым, в ботанической номенклатуре использовалось ряд других названий: «Wellingtonea» в честь герцога Веллингтона и очень патриотичное «Americus».

Интересно одно из новозеландских растений получившее прописку не только в Аджарии. Его изображение служило денежными знаками и почтовой маркой. Знакомьтесь – Кордилина южная (лат. Cordyline australis) новозеландский вид древесных растений из рода Кордилина семейства Лаксманниевые (Laxmanniaceae). (Фото № 95)

Оно было отпечатано на марках Батумской почты. (Фото № 96)

В годы Британской оккупации Батуми новая администрация выпустила свои почтовые марки с надписью «BRITISH  OCCUPATION» («Британская оккупация») (Фото № 97)

Рисунок марки с «пальмой» (1919 г.) Кордилины южной красовался и на обложке  советского филателистического журнала «Крымский коллекционер» (№ 2, 1922). (Фото № 98)

Другим экзотом в саду является лаковое дерево – Rhus vernicifera. дерево высотой до 20 м семейства сумаховых. Не стоит его «дразнить». В саду оно стоит обособленно. Дело в том, что прикоснувшись к растению, особенно в период цветения можно заработать ожог.

Растет в Японии и Китае, где имеет большое хозяйственное значение. При надрезах коры выделяет ядовитую, вызывающую ожоги кожи, вязкую лаконосную смолу, из которой изготовляют японский лак.

Гораздо приятнее иметь дело с бумажным деревом, а еще лучше вкусит плоды киви или цитрусовых деревьев, посетив сад самим. (Фото № 99) Причем он интересен в любое время года. (Фото № 100)

Естественно, что такой грандиозный проект, как создание сада, был не под силу одному человеку. К сожалению, многие единомышленники проф. Краснова стоявшие у истоков их общего дела незаслуженно забыты, имена многих из них затерялись в истории. Но память о его ближайших сподвижниках все же жива.

Один из них Ясон Давидович Гордезиани, человек, который продолжил его дело, фактически претворил его замыслы в жизнь. (Фото № 101, 102)

Другой ученый - исследователь Сергей Григорьевич Гинкул. О его вкладе в становление сада говорит тот факт, что он, так же как и Краснов похоронен на территории сада. На его могиле нет обелиска и расположена она вдали от глаз посетителей, (фото № 103) но вероятно лучшим памятником этому человеку является японский отдел сада, (фото № 104) который он возделывал, и в котором нашел свое последнее пристанище.

Ученик В.В.Докучаева, соратник и друг В.И.Вернадского, Краснов своей энергией, трудом и любовью к краю и его народу превратил эти места в цветущий сад.

Интересна и его литературная деятельность. Краснов, редактируя журнал «Русские субтропики» указывал его главной задачей помощь местному населению в развитии сельского хозяйства. Изучив грузинский язык, Краснов делал переводы поэзии одного из классиков грузинской литературы Важи Пшавела.

Интересно и парадоксально, то, что своей созидательной деятельностью он «заслужил» сегодня стремление некоторых сотрудников сада и городских властей стереть из истории тот факт, что именно он, А. Краснов является создателем этого научного учреждения. При этом пальму первенства отдают садоводу-декоратору Я. Гордезиани.

 (Историческая справка. Из автобиографии агронома Ясона Давидовича Гордезиани.«В сентябре 1908 г. я поступил в Национальный сельхозинститут в Версале, …успешно оканчиваю и награждаюсь большой золотой медалью. После окончания института я поступаю на работу в хозяйство известного семеновода Вильморена…

Проработав в этом хозяйстве год… я выезжаю в Бельгию для изучения цветоводства и разведения пальм. Впоследствии оттуда переезжаю в Швейцарию. Из Швейцарии я направляюсь в Англию и устраиваюсь на работу в Лондонском ботаническом саду.

В 1913 г. по вызову Батумского городского управления я возвращаюсь в Батум, где в это время, под руководством профессора Краснова были начаты работы по устройству Батумского ботанического сада.

…В 1917 г. меня назначают заведующим Батумским городским садом, бульваром и питомником…»

 Из книги З. Маргиева «Батумский бульвар. История в документах и фотографиях». Батуми 2012 г. стр. 34.)

А. Краснов умер, до последнего  дня работая в саду в самый разгар его организации. Он похоронен там же на выбранном им месте. «Сделайте от моей могилы просеку, чтобы мне видна была Чаква с окружающими ее снеговыми горами, кусочками моря; я там впервые начал работу; там тоже осталась частичка моего я...» (Фото № 105)

К его могиле ведет длинная аллея, по бокам растут исполины-деревья, верхушками закрывая небо. (Фото № 106) В конце дороги аллея обрывается, а на обрыве с видом на море стоит памятник основателю сада А. Н. Краснову. (Фото № 107)

Прошло 100 лет со дня основания Батумского ботанического сада. Его сегодняшний облик совершенно не похож на фотографии первых лет становления. Если можно сказать о нем как о человеке, то он возмужал, окреп. На сегодня вероятно приходится пора его зрелости и в тоже время возрождения...

Таким ли видел его А.Н.Краснов? Каким он будет в будущем?

Не будем гадать. Несомненно, одно - сад несет радость людям, а это, пожалуй, главная заслуга его создателя.

 

Заур Маргиев

 

31 октября 2012 г.

 

 

Данная работа часть неопубликованной книги и сценария одноименного документального фильма снятого автором.    http://youtu.be/v2Be3INgano

Оригинал с фото  http://zaurmargiev.livejournal.com/2013/06/06/

Сайт автора   http://zaurmargiev.sitecity.ru

 

 



[1] Статья А. Краснова «Возможная будущность природы батумского края». Батумское побережье. Русские тропики. 1911 г.

[2] Журнал «Русские субтропики» 1914 г. № 11, 12.

Картина дня

наверх