Референдум 1967 г. в Австралии о статусе абориге
Поправки в конституцию Австралии были поддержаны 90.77% голосовавших.
В австралийском обществе сложилось мнение, что только после этого референдума аборигены обрели все гражданские права – например, право голосовать что на самом деле не так – гражданские права у них в Австралии были и ранее. Предлагаем вам перевод расшифровки радиопередачи от 10 марта 2014 г. на австралийском World News Radio, посвящённой этому референдуму, а также правам аборигенов по состоянию на 1967 г. А под этим текстом вы можете ознакомиться с примерами пропаганды в поддержку этого референдума.
Расшифровка радиопередачи на World News Radio
Референдум 1967 года, касающийся прав аборигенов, давно признан поворотным пунктом в истории Австралии, но мифы о нем продолжают существовать.
Референдум 1967 года, касающийся прав аборигенов, давно признан поворотной точкой в современной истории аборигенов Австралии. Но что же реально повернулось в этот день?
В течение 47 лет, до самого последнего времени, это был источник совершенно неверного толкования, как внутри общин аборигенов, так и вне них.
Рон Саттон вернулся в прошлое, и уделил данному вопросу более пристальное внимание.
"Голосуйте за аборигенов. Они тоже хотят быть австралийцами. Выберите положительный ответ, чтобы предоставить им... (далее неразборчиво).
Назовите это, возможно, ошибочным толкованием, в котором нуждалась Австралия.
Это был май 1967 года, день, когда проходило национальное голосование по изменению конституции (для аборигенов), которое сегодня больше известно, как референдум 67 года. К тому времени австралийские избиратели поддержали лишь четыре из 24 конституционных референдума, проводившиеся от начала образования Федерации в 1901 году.
И звон, распространяемый по радио Комитетом по правам аборигенов под лозунгом "Голосуйте за", был частью кампании, предполагавшей, что речь идет о гражданстве и праве голоса для аборигенов.
"Я думаю, это устраивало тех, кто поддерживал такую формулировку референдума, так как в результате множество беспристрастных австралийцев думало, "Ну, это не очень справедливо, особенно по отношению к мужчинам и женщинам, которые служили Австралии во время войн и Вьетнама". Основной массе австралийцев не нравилось именно то, что аборигены и островитяне Торресова пролива могли быть призваны на военную службу, и воевать за Австралию, но при этом не имели права голоса на федеральных выборах".
Это сформулировал Питер Бакскин (Peter Buckskin), декан отделения обучения, вовлечения в жизнь общества, и исследования аборигенов при Университете Южной Австралии.
Факт, на который он ссылался, заключался в том, что аборигены в Австралии уже обладали избирательным правом, и что они имели гражданство.
Профессор Бакскин, председатель Национального консорциума высшего образования для аборигенов и островитян Торресова пролива, говорит, что представление этого факта другим образом могло бы привести к другому результату референдума. Но это, говорит он, также может оказаться ключевой причиной того, почему сегодня, спустя почти половину столетия, как аборигены, так и белые жители Австралии неправильно воспринимают истинное место этого референдума в истории.
Продолжают существовать четыре ключевых вопроса, относящиеся к неправильному толкованию современной истории аборигенов и самого референдума, который был поддержан более чем 90 процентами голосовавших.
1) Дал ли референдум аборигенам право голосовать на федеральных выборах?
2) Дал ли референдум дал право аборигенам быть гражданами Австралии?
3) Дал ли референдум дал право аборигенам участвовать в переписи?
4) Относились ли аборигены к фауне до проведения референдума?
Правильный ответ на каждый из этих вопросов - "нет", хотя Питер Бакскин говорит, что полностью понимает эту неразбериху, и даже за пределами кампании того времени.
"До этого референдума, аборигены, в некотором смысле, не имели права на определенные блага, на которые имели право все остальные австралийцы. Поэтому изменение ситуации давало аборигенам возможность получать блага, и гарантировать, что они будут иметь те же права, что и все австралийцы, и я думаю, что именно это и создает ощущение, делающее их гражданами".
Исследователь тех лет, работавшая в бывшем Центре истории штата в Южной Австралии, Пэт Стреттон (Pat Stretton), переносит это ощущение на шаг дальше.
"Многие аборигены отмечают 1967 год, как год, когда они получили избирательное право, и совершенно не имеет смысл говорить им: "Да нет же, вы и раньше имели право голосовать". Они будут косо поглядывать на вас, и твердить, что избирательное право они получили в 1967 году. И они более правы, чем я, так как именно тогда они были признаны в обществе, и стали восприниматься в качестве полноправных людей. Поэтому, вы можете говорить им все, что хотите, например, что вы можете доказать им, что они уже имели право голоса... всегда. Но если они не знали, что имеют право, и если с ними во всех остальных случаях обращались так, словно у них не было этого права, то почему они должны считать, что у них уже было право голоса".
Профессор Бакскин указывает на права аборигенов, связанные с получением выплат по социальному страхованию, военных пенсий, с обеспечением детей и детскими пенсиями, как на самый реальный результат референдума.
Это связано с тем, что референдум был, фактически, нацелен на две части конституции, в которых, и была заложена дискриминация по отношению к туземному населению.
Референдум убрал Раздел 127, в котором говорилось, что прирожденные аборигены не должны учитываться в "подсчете числа" граждан Австралии, то есть, в переписи населения. Также был исправлен Раздел 51, который препятствовал федеральному правительству принимать конкретные законы для туземных жителей любого штата.
Право аборигенов принимать участие в выборах в большинстве штатов Австралии, фактически было принято в 1850-х годах, задолго до создания Федерации.
Пэт Стреттон отмечает, что в каждом штате, кроме Квинсленда и Западной Австралии, разрешалось принимать участие в выборах всем подданным Британии мужского пола. Сюда входили и аборигены, и в 1985 году, когда Южная Австралия дала право голоса женщинам, женщины аборигенов также получили это право.
При этом о своих избирательных правах знало не очень много аборигенов, а после создания Федерации, Акт об избирательном праве 1902 года позволил принимать участие в федеральных выборах только тем, кто уже принимал участие в выборах на уровне штатов.
Даже после того, как в 1949 году, Правительство премьер-министра Чифли (Chifley) приняло законодательный акт, позволяющий участвовать в федеральных выборах любому человеку, имеющему право участвовать в выборах штата, многие аборигены все еще были уверены, что на них это не распространяется. Наконец, в 1962 году, законодательно было расширено право участия в федеральных выборах на всех аборигенов, достигших возраста голосования, но это участие было добровольным, и не очень известным.
Именно поэтому, даже после того как Западная Австралия, наконец, позволила в 1962 году участвовать им в выборах штата, а затем в 1965 году аналогичное законодательство было принято и в Квинсленде, референдум 67 года воспринимался многими, как открытие дверей.
Пэт Стреттон говорит, что эти обстоятельства в то время дали референдуму заслуженное место среди других исторических шагов, таких как извинение Кевина Рудда (Kevin Rudd) за Украденные Поколения. "Поэтому я думаю, что 1967 года стал водоразделом. Он стал в сознании людей водоразделом в том же самым смысле, что и извинения Рудда. Возможно, что особой разницы, ни в реальности, ни на бумаге, референдум не создал, но если ваши чувства изменились, то он стал водоразделом".
Отсюда и тот ракурс, который Питер Бакскин использует в вопросе о гражданстве.
Но если референдум 1967 году воспринимался, как начало австралийского гражданства для многих, то фактически, это имело место уже два десятилетия до референдума. Акт 1948 года о Национальности и Гражданстве автоматически давал гражданство всем австралийцам, которые являлись подданными Британии. В их состав входили и туземные жители.
Тем не менее, говорит давний активист по правам аборигенов, Сол Беллар (Sol Bellear), многие люди, относящиеся к туземцам, все еще не считали себя гражданами, вплоть до референдума. "Множество аборигенов не воспринимали себя, как граждан, и не считали, что имеют те же права. Именно поэтому многие аборигены в то время выдавали себя на гавайцев, маори, индийцев и т.п.".
Не так давно, когда правительство Западной Австралии, опубликовало проект закона, в котором жители Noongar признавались традиционными собственниками больших районов местности, снова возникло неверное толкование.
Глава Совета юго-западных земель и моря аборигенов, Глен Келли (Glen Kelly), чувствуя глубокие эмоции старейшин Noongar, заметил: "Эти люди здесь, половину своей жизни, не были гражданами. Он находились под милостью Комиссара по благоденствию туземцев. Их сгоняли в миссии и резервации. И до референдума 1967 года они, фактически, не могли стать гражданами".
Но это не так... на бумаге.
Третий момент, вопрос, связанный с переписью, более темный, поскольку включение аборигенов в "подсчете числа" было основной целью референдума.
Вплоть до 1967 года Бюро переписи, действительно трактовало Раздел 127, как основание для подсчета аборигенов, но не в составе официального населения.
Вопрос о расовой принадлежности при проведении переписи был использован для получения числа, так называемых "полнокровных" аборигенов - куда входил любой человек, среди предков которого аборигены составляли более 50%. После получения этого числа, оно вычиталось из общего количества населения.
Точно также делались только грубые оценки дальних родственников аборигенов, и, снова, так как общество рассматривало принадлежность к аборигенам, как недостаток, многие люди не раскрывали своего родства.
Эти просчеты явно показали себя после референдума. С 1966 года (за год до референдума) и по 1971 год, подсчитываемое количество аборигенов увеличилось почти на 45 процентов. А в следующий пятилетний период оно снова увеличилось почти на 40 процентов.
Так что, для многих это была веха во времени.
По словам Пэт Стреттон, еще при создании Федерации в 1901 году, Южная Австралия собиралась учитывать аборигенов при переписи, но отказалась от этой идеи под давлением.
"Каждая колония имеет подушный налог - я думаю, это был один фунт с человека, но в любом случае, это была определенная сумма за каждого человека. Этот налог собирается, чтобы позволить существовать государству, потому что у них не было денег, пока они не начали собирать налоги. И при Федерации, Южная Австралия была включена в Северную Территорию. И если вы говорите: "Мы добавим аборигенов к белому населению", то это означает, что Южная Австралия должна залезть в свой карман. Мне жаль говорить это, но именно поэтому разговор и закончился".
В 1947 году, Квинсленд, наконец, убедил власти учитывать жителей островов Торресова пролива, хотя вначале их относили к полинезийцам, а затем - к островитянам Тихого океана.
То, что все эти годы аборигенов не учитывали должным образом при переписи, привело к ошибочному представлению о том, что до референдума 67 года аборигены были отнесены к фауне. В последние годы политики из аборигенов даже ссылались на то, что выросли согласно Закону о флоре и фауне.
Некоторые штаты, действительно управляли делами аборигенов при посредстве тех же департаментов, которые занимались флорой, фауной, и дикой природой. Но нет свидетельств того, что аборигены когда-либо формально были отнесены к фауне, даже, несмотря на тот факт, что они не учитывались в официальном подсчете населения.
Сол Беллар, занимающий сегодня пост председателя Медицинской службы аборигенов, говорит, что в те времена подсчет животных выполнялся более точно, чем подсчет аборигенов. "Фактически, тогда было лучше известно, сколько в Австралии овец, коров и собак, чем то, сколько же здесь проживает аборигенов".
М-р Беллар говорит, что власти представляли эту численность животных, потому что она использовалась в важных расчетах, а численность аборигенов - нет. "Они имели представление о животных, это позволяло им не стравливать чрезмерно пастбища, и решать другие задачи. Я думаю, что сегодня это назвали бы Федерацией фермеров, но чем бы это ни было тогда, выполнялся грубый подсчет животных и прочего. Каждому фермеру нужно было знать, скольких овец он может вывести на пастбища, как много крупного скота он может прокормить, с учетом той земли, которая была в его распоряжении, и так далее, и так далее. Это позволяло им не слишком истощать свои земли".
Избирательное право, гражданство, учет в переписи, не отнесение больше к фауне... Питер Бакскин говорит, что все это, несомненно, является ключевыми аспектами неверного толкования референдума 1967 года.
Но, по словам руководителя Национального Консорциума высшего образования для аборигенов и островитян Торресова пролива, список ошибочных толкований о годах, предшествующих референдумы, нуждается в одном серьезном дополнении.
Задолго до того, как туземное население стало считаться частью Австралии, говорит он - будь это в 1967 году, или еще когда - многие из них осуществили весьма реальный, хотя и часто игнорируемый, вклад на полях сражений.
"Я думаю, крайне важно, чтобы люди понимали, сколько мужчин и женщин в составе вооруженных сил воевали за Австралию, и даже в англо-бурской войне, задолго до референдума 67 года, когда некоторые люди вынуждены были отрицать, что они аборигены, только для того, чтобы попасть в списки вооруженных сил".
Образцы пропаганды в поддержку референдума 1967 г.
На этом же референдуме также рассматривался вопрос об изменении соотношения численности Сената и Палаты представителей. Обратите внимание, что в данной брошюре есть как аргументы как за так и против по этому вопросу, а касательно вопроса об аборигенах есть только аргументы за.
Свежие комментарии