Поскольку на нашем форуме то и дело заходят споры по поводу этих двух понятий (что, в частности, показывает опыт нашей дискуссии о "Новом курсе" Франклина Рузвельта), предлагаю формучанам внимательно изучить материал Валерия Штырова. Думаю, что после его прочтения, в нашем сознании, порядком "заспамленном" штампами "левой" и "правой" пропаганды что-то проясниться. Во всяком случае, надеюсь на это...
Тоталитаризм и демократия
Не может существовать тоталитаризм без демократии, демократия - без тоталитаризма. Весь вопрос сводится лишь к способам их материальной реализации. Какие функции выполняют во всякой социальной системе тоталитаризм и демократия? Демократия позволяет заявить о потребностях. Тоталитаризмом обеспечивается механизм удовлетворения потребностей. Что такое человеческая свобода? Это возможность для человека удовлетворять потребности. Это означает, во-первых, что тоталитаризм и демократия не могут отрываться друг от друга.
Тоталитаризм есть механизм реализации демократии. В системе «тоталитаризм – демократия» отношение между двумя сторонами всегда есть соотношение двух противоположных сил: тоталитаризм ограничивает своеволие демократии, демократия формирует тотальные системы, соответствующие её очередным задачам.
Тоталитаризм не может реализовать любой потребительский импульс индивида, он должен быть системным и придерживаться определенности, и именно потому, что тоталитаризм, реализующий демократию, реализуется в конечном счете одними и теми же элементами.
Возьмём один элемент. У него есть множество потребностей, и рассмотрение им этого множества потребностей есть его демократический институт. Он не может одновременно удовлетворять все множество потребностей, он должен из их множества сделать выбор, определиться с приоритетами. И когда им принято решение относительно тех потребностей, которые он будет удовлетворять, он обращается к своему тоталитарному институту, которому и подчиняет свои действия.
Если он не будет дисциплинирован, не будет заставлять себя целесообразно действовать, он не создаст предметов потребления и не удовлетворит своих потребностей. Свобода индивида, следовательно, заключается в способности его подчиняться демократическим и тоталитарным принципам. Если мы перейдем от индивида к объединенному множеству индивидов, то принципиального изменения в схеме "демократия-тоталитаризм" не происходит.
Особенность заключается лишь в том, что удовлетворение индивидуальных интересов осуществляется теперь посредством общественного производства и распределения.
И в связи с этим возникает вопрос: кто производит и кто распределяет? Кажется, какое может быть сомнение: произведенное принадлежит производящему, если он является индивидуальным производителем.
Если производство является общественным, то произведенное принадлежит обществу, и тогда распределение общественного продукта должно осуществляться в соответствии с принципом трудового вклада каждого из индивидов в производство.
И вот здесь мы переходим к ключевому вопросу демократии. Что представляла собой советская демократия? - это была демократия прямого действия. Это была демократия для производителей, и всё то, что нарушало принцип трудового вклада, всё это отсекалось.
Тоталитаризм советской демократии заключался в том, что им жестко пресекалось всё то, что нарушало принцип распределения по труду, и только в таком виде могла существовать советская демократия для трудящихся.
С этим обстоятельством связана и минимизация роли денег в плановой экономике общественного производства, поскольку денежные отношения регулировали всего лишь трудовые отношения индивидов и общества, чем также обеспечивалась и минимальная расслоенность общества со стороны возможностей потребления, получения образования и пр. И отклонения в этом отношении возникали всюду, где тоталитарная система, обеспечивающая советский демократизм, давала сбои.
Следует ли критиковать советскую систему со стороны реализации её тоталитарных механизмов? Да, следует. Какой должна быть эта критика? Она должна вести к укреплению демократии для трудящихся. Какая критика должна пресекаться? - критика, ведущая к ослаблению демократии для трудящихся. И на страже пресечения критики последнего рода и должны стоять, в том числе, и тоталитарные механизмы демократии.
Всякая революция или контрреволюция всегда характеризуется одним принципом: она начинает выступать против тоталитаризма. Но всякий тоталитаризм - это механизм существующей формы демократии.
Следовательно, если тоталитаризм противопоставляют демократии, то речь идет о сломе механизма, обеспечивающего существующую форму демократии. И, значит, силы, которые стоят за отрицанием тоталитарного механизма общества, преследуют цели уничтожения существующей формы демократии.
И, значит, они преследуют цели формирования иной формы демократии.
Советская демократия - это демократия трудящихся и для трудящихся. Силы, выступающие против тоталитарного механизма демократии трудящихся, не могут быть никакими иными силами, как силами, отрицающими их демократию.
А это могут быть только силы, требующие демократии для не трудящихся. Здесь как уж ни крути, а третьего не дано.
Тогда возникает вопрос о механизме тоталитаризма, которым обеспечивается демократия для не трудящихся. Это могут быть механизмы прямого действия, связанные с прямым принуждением к труду вроде рабовладельческих обществ, или смягченные формы рабства феодальных общественных систем, и эти механизмы нигде и ни в какую эпоху, в том числе и современную, не отменяются.
Тем не менее, мы живем в эпоху буржуазных демократий, которые характеризуются денежной демократией. Буржуазное общество - это общество демократии денег.
Если принцип советской демократии, в соответствии с которым определяется вес человека в обществе, связан с весом трудового вклада индивида в общественное производство - материальное, духовное и т.д., то ценность индивида в буржуазном обществе определяется количеством денег, которым он обладает.
Если у вас миллиард на счете, а у меня - рубль, то ваш общественный вес в миллиард больше моего веса. Вес человека в буржуазном обществе - это вес его кошелька. И это - единственное мерило ценности человека в обществе.
Соответственно, демократии денег в буржуазном обществе соответствует тоталитаризм денег, механизм действия которого отличается от действия механизма тоталитаризма демократии для трудящихся. Я, имеющий в кармане рубль, могу сколько угодно вопить о несправедливости. Как говорится, собака лает, а караван идет. Имеющий в кармане сто рублей свысока и с сожалением посмотрит на меня, потому что он в сто раз сильнее меня, и у него в сто раз больше возможностей, чем у меня.
Когда мы сталкиваемся с какими-то скачками в обществе, у нас всегда должен существовать критерий оценки этих скачков, что они представляют собой - революцию или контрреволюцию, шаг вперед в развитии общества или шаг назад.
В качестве такого единственного критерия выступает эффективность общественного производства, которым обусловливаются, соответственно, и возможности удовлетворения потребности масс в свободе.
Если в результате перехода к форме демократии для не трудящихся массы наблюдают обвал общественного производства, своё относительное и абсолютное обнищание за счет централизации материальных ценностей у меньшинства, то не должны ли массы относиться к такой демократии как к глубоко чуждой и враждебной ей?
Россия. Середина 90-ых
США. "Великая Депрессия" Очередь за супом в Нью-Йорке
Решил «спросить у масс», что они думают по поводу сегодняшней демократии.
- Игорь, как ты относишься к Путину?
- Никак.
- А к Зюганову?
- Никак. И Путин, и Зюганов - миллионеры. Они на нашей крови наживаются. Как я к ним должен относиться?
07.06.11 г.
© Copyright: Валерий Штыров, 2011
Свидетельство о публикации №21106070730
Опубликовано на http://www.proza.ru/2011/06/07/730
Свежие комментарии