…В начале XX века две трети предпринимателей-миллионеров страны были староверами. Причем в то время Россия выходила на первое место в мире по темпам экономического развития. Можете представить себе масштабность этих предпринимателей! Мощные личности, мощные династии, серьезные капиталы…

 

Но почему именно они? Староверы? Во-первых, «эффект гонимой группы». Да, есть такое научный термин. И явление, разумеется, тоже. Для того, чтобы понять суть, надо хотя бы вкратце вспомнить историю старообрядчества.

 

В середине XVII века по инициативе царя Алексея Михайловича и патриарха Никона были начаты церковные реформы. Цель – уничтожить несоответствие между русскими и греческими церковными обрядами, богослужебными книгами. Многие верующие русские люди восприняли неожиданные, непонятные им изменения как покушение на древнее православное благочестие. Отказавшихся принять изменения стали называть старообрядцами или староверами. Раскольниками.

 

Гонения начались сразу же. Староверам пришлось приспосабливаться и жить, а точнее, выживать во враждебном окружении. Именно в ту пору на Руси повсеместно пылали костры из инакомыслящих – раскольники устраивали самосожжения…

 

В начале века XVIII, после прихода к власти Петра I, характер гонений несколько изменился – Петр перестал преследовать староверов, зато обложил их, известных своим трудолюбием, двойной податью. То есть вынудил платить дань за право на собственное вероисповедание. Чуть-чуть полегчало при Екатерине II – и тотчас мощные старообрядческие общины образовались в Москве, Санкт-Петербурге, Поволжье…

 

 

Петр Первый поверил в староверов и… обложил их данью

 

Однако император Николай I вновь ополчился против староверов, значительно урезав их права… И только после 1905 года положение начало выправляться. 17 апреля 1905-го был принят Указ «Об укреплении начал веротерпимости» – он уравнял старообрядцев в правах с остальными православными и легализовал старообрядческие общины.

 

Понятно, что в таких условиях староверы не могли не сплотиться. Причем уже не имело значения – бедный, богатый. Притеснениям подвергались все. Отсюда исключительное чувство локтя.

 

Ну как не вспомнить в этой связи дело «фарфорового короля» России Матвея Кузнецова! Основоположником «фарфоровой» династии стал крестьянин Бронницкого уезда Московской губернии Яков Кузнецов. А внук его, Матвей Сидорович, вступил в дело после смерти своего отца, в 18 лет. Молодой человек отличался и умом, и хваткой, и чутьем. Достаточно посмотреть на то, как увеличивался его капитал: в 1855 году – 400 тысяч рублей, в 1865-м – 800 тысяч, в 1875-м – 1 миллион 400 тысяч! Продукция фирмы была удостоена многих наград, в том числе золотой медали на Политехнической выставке 1872 года в Москве, и права изображения на своих изделиях государственного герба России – двуглавого орла. И вдруг… грянул гром.

 

В связи с ростом производства и временной заминкой с реализацией фарфора Матвею Кузнецову стало катастрофически не хватать оборотных средств. Он оброс кредитами – в результате, выплаты по векселям достигли огромных размеров. Кузнецов заложил свои земли, фабрики. Но даже это не спасло. Тогда в январе 1876-го Матвей Сидорович обратился к своим кредиторам со следующим предложением: «Имею честь объявить гг. кредиторам моим, что хотя по балансу, мною представляемому, актив мой превышает пассив, но, несмотря на это, я объявляю, что положительно не могу производить срочных платежей по долгам моим, и все мое имущество, в чем бы оно ни заключалось, представляю в полное распоряжение гг. кредиторов моих»…

 

 

Матвей Сидорович Кузнецов – «фарфоровый король»

 

А вот тут самое главное – кто был кредитором? Богородский купец Сидор Мартынович Шибаев, братья Павел и Василий Рябушинские, владелец Брянского машиностроительного завода Сергей Иванович Мальцов. Все – старообрядцы. К тому же Шибаев состоял с Кузнецовым в родстве – они были женаты на сестрах, Евдокии и Надежде, в девичестве Митюшиных.

И как же поступили кредиторы? Они договорились помочь молодому бизнесмену преодолеть кризис и организовали, с согласия Московского Биржевого комитета, администрацию по делам Кузнецова. Возглавил администрацию один из самых авторитетных людей Москвы – банкир и промышленник Павел Михайлович Рябушинский. Фактически управление фабриками перешло в руки назначенных администраторами менеджеров, хотя сам Кузнецов не был отстранен от дел – давал консультации, оказывал всяческое содействие. По решению новых управленцев личные расходы Кузнецова были ограничены 10 тысячами рублей серебром в год. А для расчетов с рабочими Рябушинский предоставил фирме новый кредит на 30 тысяч рублей под имеющиеся у администрации векселя.

 

Тем временем фабрики продолжали работать, улучшилась ситуация со сбытом, набирала обороты торговля в России, за границей… И уже с весны 1877-го появилась возможность приступить к погашению долгов. А в 1881-м администрация была официально ликвидирована, так как задачу свою выполнила: за четыре года удалось полностью закрыть основной долг на 2 миллиона 404 тысячи рублей! Матвей Кузнецов снова стал главой фирмы.

Интересная деталь: в 1888 году, после смерти Сидора Шибаева Кузнецов вместе с его вдовой и сыновьями (в благодарность за оказанную прежде поддержку) стал соучредителем семейного предприятия – Товарищества Истомкинской мануфактуры С. М. Шибаева. Вот так счастливо закончилась эта история. Хотя финал мог быть совсем другим, не прояви предприниматели милосердия к единоверцу. Уточнение про единоверца принципиально – за «своих» староверы всегда стояли горой, а уж если и родственные связи примешивались…

 

 

Купцы Шибаевы

 

Однако вернемся к причинам необыкновенной деловой успешности так называемых раскольников. «Эффект гонимой группы» – объяснение, разумеется, не единственное. Второй, а может, и первый по значимости момент – особенности религиозного толка. «Честные гири угодны Богу», – утверждали староверы. Деловая активность воспринималась ими как форма непосредственного служения Господу. Торговля вовсе не была для них «грязным делом». Главное – торговать честно!

 

Вообще, о честности купцов-староверов ходили легенды. Например – о слове Тимофея Морозова, отца прославленного мецената Саввы Морозова. Когда Тимофей Саввич отправлялся в деловые поездки, он, как правило, не брал с собой крупные суммы денег, а пользовался своим авторитетом как своеобразной кредиткой. Любой давал ему в долг, зная, что после возвращения в Москву он отдаст все сполна и его не придется «стирать в порошок». Кстати, это выражение имеет прямое отношение к купеческому делопроизводству. Дело в том, что имена должников и суммы долга купцы обычно записывали мелом на притолоке, а если по истечении оговоренного срока должник не объявлялся, долг… прощали, надпись же «стирали в порошок». Это наносило сокрушительный удар по репутации, поэтому быть «стертым» боялись...

 

 

Тимофей Саввич Морозов

 

«Не понравится – мы вернем вам деньги!» – лукавый рекламный слоган XXI века. Вот купцы-староверы – те действительно возвращали. Или принимали оказавшийся некачественным товар обратно. Без второго слова. За что пользовались отменной репутацией среди клиентов.

 

Кроме того, праведный, богоугодный труд, по мнению староверов, был просто невозможен без пожертвований на церковь и благотворительности. Так что храмам отписывали, не скупясь, а в делах благотворительности стремились обогнать друг друга.

 

К примеру, те же Кузнецовы построили в своих фабричных поселках 7 старообрядческих церквей, 4 молитвенных дома, 6 школ, 7 больниц, богадельню, несколько спортивных площадок, бань и многое другое…

 

А хлебозаводчик и крупнейший домовладелец Нижнего Новгорода Николай Александрович Бугров регулярно выделял часть своего дохода на содержание ночлежного дома, выстроенного его отцом. Плюс к тому он возвел в городе здание Волжско-Камского банка и так называемый «Вдовий дом». Николай Александрович отчислял на благотворительность 45% чистого дохода ежегодно!..

 

 

Николай Александрович Бугров

 

А промышленники Рябушинские, щедро жертвовавшие на искусство и науку, помимо того, в 1891 году открыли в Москве, в Голутвинском переулке народную столовую, где кормили ежедневно около 300 человек. Другая столовая находилась в Спасо-Глинищевском переулке...

 

А староверы Прохоровы (дивно созвучная современности фамилия!) вообще били рекорды благотворительности. Они предоставляли рабочим своей Трехгорной мануфактуры полный «социальный пакет», приличное жалованье и пенсию по старости. На фабрике был собственный фельдшер, а затем и врач, приходивший два раза в неделю. Чуть позже открылась амбулатория. С 1887 года на мануфактуре работала своя электростанция, снабжавшая светом весь микрорайон, в том числе общежития… В 1900 году на Всемирной выставке в Париже мануфактура получила высочайшие награды: Гран-при за промышленную деятельность, а также золотую медаль по санитарному делу и за заботы о быте рабочих.

 

Весьма показателен эпизод, случившийся зимой 1904 года. Когда бакинское и петербургское рабочее движение инициировало ряд забастовок, в них включились фабрики товарищества прохоровской Трехгорной мануфактуры. И тут произошла заминка. Бастующие централизованно выдвигали требования, выработанные бакинскими и петербургскими «товарищами»: открытие школы, яслей и так далее. Но по отношению к прохоровской мануфактуре данные требования были просто нелепы – и школа, и ясли, и даже театр существовали на Трехгорке уже давным-давно...

 

 

Василий Иванович Прохоров – основатель династии

 

Короче, староверы жили в святой убежденности: лишь неправедное богатство – зло, зато благословен тот, кто честно наживает капитал и кормит других. Старообрядцы придерживались строгой морали, не допускавшей пьянства, лени, праздных развлечений: «Лень есть преступление перед родиной!». Естественно, с таким серьезным отношением к работе и жизни они сильно отличались от большинства соотечественников – их не понимали, сторонились, побаивались, воспринимали недоуменно и даже злобно. Да только староверы научились не обращать на это внимания. Поступали так, как считали нужным. И вот результат.

 

К началу XX века на заводах все того же Матвея Сидоровича Кузнецова трудились 1300 постоянных и 4000 временных рабочих. Его склады находились в десяти крупнейших городах России. Кузнецовская фирма стала лидером отрасли. В 1913 году Товарищество Матвея Кузнецова выпустило продукции на 11,4 миллиона рублей, что составляло примерно две трети объема производства всех керамических заводов страны! Кузнецовский фарфор экспортировался в Германию, Китай, Турцию, Афганистан, Персию, на Балканы. С 1902 года Товарищество получило право именоваться поставщиком императорского двора. Фирма неоднократно получала Гран-при на международных выставках.

 

Дмитрий Васильевич Сироткин, начинавший поваренком на пароходе и купивший свой первый буксир в 1895 году, уже в 1907-м встал во главе «Торгово-промышленного и пароходного товарищества» с капиталом в 1,5 миллиона рублей (15 пароходов, около 50 непаровых судов, в том числе более 20 барж). Спустя еще три года Сироткин стал директором-распорядителем крупной пароходной компании «Волга». А еще через три года – председателем акционерного пароходного общества «По Волге»…

 

И дело семьи Рябушинских процветало. Сыновья Павла Михайловича Рябушинского – Сергей, Степан, Владимир и Михаил беспрекословно подчинялись старшему брату Павлу. Банк, построенный Рябушинскими в Москве на Биржевой площади, пользовался огромной популярностью. И на мировом рынке льна они были монополистами, выгодно экспортировали хлопок за границу. Вдобавок – приобрели крупный лесопильный завод в Архангельской губернии. Примеривались к разработке нефтяных месторождений в районе Ухты. Учредили Товарищество Московского автомобильного завода (ныне ЗИЛ), на котором предполагали наладить производство грузовиков по лицензии итальянской фирмы «Фиат». Не успели…

 

 

Павел Павлович Рябушинский

 

В стране грянул переворот. Известно, что состояние главы династии – Павла Павловича – к 1916 году оценивалось в 4,3 миллиона рублей, а годовой доход равнялся 326 913 рублям 35 копейкам (тогда как годовое жалование самых высокопоставленных царских сановников не превышало 25-30 тысяч рублей).

 

В эту же строку – о годовом доходе Саввы Тимофеевича Морозова. Только за руководство орехово-зуевским «Т-вом Никольской мануфактуры» (владелицей значилась его мать) Савва Тимофеевич получал 250 тысяч рублей в год. Кроме того, Савва Великолепный, как звали его многочисленные друзья-художники, имел собственные паи Трехгорного пивоваренного общества, Купеческого банка, акции Торгового банка. О точных размерах морозовского капитала можно только догадываться. Дела в Товариществе шли блестяще. В конце XIX века Никольская мануфактура занимала третье место в России по рентабельности. Морозовские изделия вытесняли английские ткани даже в Персии и Китае. В конце 1890-х на фабриках было занято 13,5 тысяч человек, они производили ежегодно около 440 тысяч пудов пряжи, почти два миллиона метров ткани…

 

 

Савва Тимофеевич Морозов – «Савва Великолепный»

 

Ведя строгий счет каждому целковому, Савва не скупился на тысячные расходы ради хорошего, по его мнению, дела. Он давал деньги на издание книг, жертвовал Красному кресту, но главный его подвиг – финансирование МХАТа. Только строительство здания театра в Камергерском переулке обошлось Морозову в 300 тысяч рублей!..

 

Эту феерию – как и многие другие – прервала революция. Советская власть нанесла сокрушительный удар и по бизнесу, и по этике в бизнесе. По всему.

Савва Великолепный, как известно, застрелился в отеле в Каннах еще в 1905-м…

 

Прохоровская Трехгорка после Октябрьской революции была национализирована. И кузнецовские фарфоровые фабрики – тоже.

Судовладелец Сироткин в 1918-19 годах находился на Белом Юге, в Ростове-на-Дону. Играл важную роль в местных предпринимательских кругах. В конце 1919-го уехал во Францию. Затем вместе с семьей поселился в Югославии, жил доходами от эксплуатации двух небольших пароходиков.

 

 

Остались только тарелки Кузнецова…

 

И Рябушинских революция заставила поскитаться по белу свету. В Москве из всего многочисленного рода остались только две сестры – Надежда и Александра Павловны (последняя была замужем за Алексеевым, племянником Станиславского). До середины 1920-х они жили в фамильном доме, даже вели переписку с братьями-эмигрантами, затем сестер постигла участь всех «бывших» – дни свои они закончили на Соловках. Остальные представители московского семейства умерли вдали от России…

 

А ведь, между прочим, благодаря семейству Рябушинских советская Россия обрела множество бесценных произведений искусства. Степан Рябушинский владел одной из лучших коллекций старообрядческих икон, организовал старообрядческий институт, где готовились староверы-священники и учителя. Его скупщики, отправленные на поиски икон в самые глухие районы России, нередко спасали шедевры от гибели. За заслуги в деле сохранения древнерусского художественного наследия фабрикант был даже избран почетным членом Московского Археологического института. Со временем его коллекция стала включать десятки раритетов, в том числе таких как «Богоматерь Одигитрия Смоленская» (вторая половина XIII века), новгородские «Рождество Богоматери» и «Архангел Михаил» (XIV век).

 

 

Степан Павлович Рябушинский

 

Собиратель планировал создать на основе коллекции Музей иконы. Однако после революции ему пришлось спешно покинуть Москву. Иконы, собранные для музейной экспозиции в здании на Петроградском шоссе, были свалены в подвале, как мусор. Чудом уцелевшие находятся сейчас в собраниях Исторического музея и Третьяковской галереи.

 

Брат Степана – Михаил коллекционировал картины. Собрал прекрасную коллекцию: 40 картин русских мастеров – Брюллова, Тропинина, Репина, Серова, Врубеля, Бакста, Кустодиева, 80 акварелей русских и европейских мастеров XIX – начала XX веков, работы французских живописцев Изабэ, Моне, Тулуз-Лотрека, Ропса, мраморный бюст Виктора Гюго работы Родена, старинные манускрипты…

 

Все это, естественно, тоже осталось советским гражданам – и не раз экспонировалось на выставках. Без указания «происхождения» сокровищ. Ну, не принято было в СССР называть бывших владельцев, хозяев, коллекционеров. Говорить «спасибо». Хотя бы постфактум.

 

И лишь совсем недавно – лет 15-20 назад – ситуация изменилась. О беззастенчиво обобранных стали говорить, о них начали писать статьи, называть их фамилии. Кстати, с того же самого времени заговорили и о вере. Не только о старообрядческой. Правильнее сказать – в том числе и о старообрядческой. О вере вообще. Все случилось как-то сразу, после очередного переворота…

 

Теперь живем в новых реалиях. Духовность возвращается, открываются храмы. Народ вспоминает молитвы, заново учится обрядам. Например, митрополит Корнилий, глава Московской Православной Старообрядческой Церкви уверен, что движение людей к вере уже не остановить. Да и бизнес мало-помалу набирает обороты.

 

 

Митрополит Корнилий, глава Московской Православной Старообрядческой Церкви

 

Разве что с этикой бизнеса – той самой, когда «честные гири угодны Богу» – вот никак не складывается! Пока даже близко этого нет. И будет ли когда, неизвестно. А жаль. Остается ностальгировать: эх, Морозовы, Рябушинские, эх, Бугровы, Прохоровы, Кузнецовы, Сироткины…

 

…Да, были люди… Не то, что нынешнее племя… Плохая им досталась доля… Богатыри – не мы!