Диего Ривера родился 8 декабря 1886 года на северо-западе Мексики в небольшом городке Гуанахуато. C десяти лет начал учиться живописи, удивляя педагогов недетским отношением к творчеству и несомненным талантом. В начале ХХ века, получив от Академии художеств в Мехико стипендию, Диего уехал продолжать образование в Европу.
Автопортрет
Европу начала прошлого века было трудно удивить талантами, но Ривера ворвался в искусство стремительно и бурно, окунувшись в живопись, как в очередной любовный роман. Но этот роман был для него исключительным, так как длился всю жизнь.
Бретонка
Дом-мост
Натюрморт
Окраина Парижа
Автопортрет
Ночной пейзаж в Авиле
Портрет Адольфа Бест Могара
Портрет Ангелины Беловой
В Европе он постигал не только премудрости живописи, но и искусство обворожения женщин. Друзья, а среди них были художники Пикассо, Рейес, Модильяни, писатель Эренбург, террорист Савинков, дали темпераментному мексиканцу прозвище «людоед», намекая на его умение буквально поглощать женщин, причем не легкомысленных простушек, а светских див, состоявшихся в жизни и создавших себе имя собственными талантами. Это и самобытная художница Мария Воробьева-Стебельская, и звезда экрана Мария Феликс, и много других. При этом он умудрялся параллельно жениться на не менее известных женщинах, а на прославленной мексиканской художнице Фриде Кало даже дважды.
Фрида Кало писала: «В моей жизни было две катастрофы: первая - когда автобус врезался в трамвай, вторая - Диего. Вторая страшнее». Диего Ривера не умел быть верным мужем.Он изменял с каждой своей натурщицей, со случайными женщинами, - но всегда возвращался к Фриде, которая молча, ждала его. При этом, Диего был болезненно ревнив, и стоило ему что-нибудь заподозрить, немедленно следовала буйная сцена с рукоприкладством, громкими криками и стрельбой.
«Никто никогда не поймет, как я люблю Диего, — записала однажды в своем дневнике Фрида Кало. — Я хочу одного: чтобы никто не ранил его и не беспокоил, не лишал энергии, которая необходима ему, чтобы жить. Жить так, как ему нравится, — писать, глядеть, любить, есть, спать, уединяться, встречаться с друзьями, но только не падать духом. Если бы я обладала здоровьем, я хотела бы целиком отдать его Диего…»
Диего любил сравнивать женщин с белоснежными каллами - стройными, ароматными, дышащими свежестью солнечного утра. Обожание этого цветка он выплескивал на свои полотна. Громадными букетами белых калл он подчеркивал смуглость темпераментных мексиканок и изысканную красоту томных светских красавиц. На его полотнах другие цветы появлялись редко, но каллы всегда в изобилии, женщины буквально утопают в их громадных белых бутонах.
Дама с вуалью
Обнаженная с каллами
Портрет Наташи Гельман
Продаквицы калл
Но главным в жизни художника все-таки были не женщины, а творчество. Он успел поработать в различных стилях, в молодости даже «баловался» кубизмом. В начале 20-х годов прошлого столетия включился в государственную программу по украшению фресками общественных зданий в Мексике, создав собственный стиль монументальной живописи. В этот период он вступил в компартию, считая, что своим искусством напрямую обращается к народу. По большому счету так и было, в своих фресках он изображал народный быт, тяжелый труд простых людей, борьбу мексиканцев за независимость.
Он становится пионером возрождения мексиканской живописи, ищет вдохновение в жизни индейцев и осваивает технику монументального доколумбова искусства (живопись темперой и воском). Его первые работы, созданные в 1922-1923 (росписи в амфитеатре Боливара в Нац. подготовительной школе в Мехико), имели большой резонанс. За ними последовали новые росписи - в Нац. сельскохозяйственной школе в Чапинго (1926-1927), Министерстве просвещения в Мехико (1927-1928), Министерстве здравоохранения в Мехико (1929-1930) и Нац. дворце в Мехико (1929-1935). В 1932-1933 Ривера (как и его соотечественники Ороско и Сикейрос) работал в Соединенных Штатах Америки - в Детройте, в Нью-Йорке, где в сотрудничестве с Беном Шаном он создал фреску, посвященную американским рабочим.
Некоторые орнаментальные мотивы Риверы заимствованы из доколумбова искусства; эта стилизация придает его живописи мощный реалистический характер, в чем выражена потребность социального искусства, допускающего не только машинерию XX в., но и восхваление национальных добродетелей.
«Я хотел бы, - говорил Ривера, - чтобы мои картины были зеркалом мексиканской жизни».
Вторжение в город
Новая религия
Плантации сахарного тростника
Женщины, продающие кукурузу
Ночь бедняка
Пиршество на Уолл-Стрит
Мексиканский карнавал. Диктатура
Смерть капиталиста
Праздник кукурузы
Победа революции
Создание фрески
День умерших
Лучшие качества искусства Риверы проявились также и в станковых картинах, менее амбициозных, хотя также большого формата, посвященных жизни маленького народа и исполненных с мужественной искренностью.
Измельчение кукурузы
Семья бедняков на улице
Индейская прядильщица
Иллюзии
Индейская пара
Каменотес
Крестьяне
Крестьянин
Делфина и Димас
Мальчик и собака
Носильщик цветов
Продавщица пиноля
Ткачиха
Продавщица цветов
Школа на открытом воздухе
Сон
Танец
Танец Земли
Отдых танцовщицы
Женщина с подсолнухами
Портрет Люпе Марин
Портрет Рут Риверы
Художник, скульптор, архитектор
Старость
Сыновья моего крестного
Продавцы цветов
Портрет Елены Флорес Карильо Рефрато
Гамак
Продавщица цветов
Свои последние большие композиции Ривера создал для Университетского городка (1953) и Института социального обеспечения («История медицины», 1955). Находясь на лечении в Москве в 1956, Ривера присутствовал на торжествах, посвященных Октябрьской революции, вдохновивших его на прекрасную картину «Демонстрация в годовщину русской революции» (1956).
Работоспособность художника была поразительной. Он на все находил время - и на творчество, и на общественную работу, и на педагогическую деятельность. Ривера серьезно занимался подготовкой национальных художников, будучи деканом Мексиканской школы живописи. Художник Диего Ривера скончался 25 ноября 1957 года в Мехико.
...Воскресное утро. На площади Сокало Ривера вылезает из автомобиля и смешивается с толпой гуляющих. Надо бы заглянуть в Национальный дворец, где предстоит еще немало работы, но сегодня ему хочется побездельничать. Неторопливо бредет он, ни во что особенно не всматриваясь, наслаждаясь свежестью вешнего воздуха, знакомым шумом столицы, долетающими до него возгласами: «Глядите, Диего идет!» Теперь он по-настоящему дома.
Уже пройдя мимо ряда цветочниц, он останавливается. Что это было? Да, алые маки среди зелени на белом, разостланном на коленях платке…
Он возвращается. Вот она, эта фигура, коренастая, грубая и вместе с тем неотразимо женственная. По округлым плечам струятся заплетенные косы, связанные узлом на груди.
Между косами, словно в черной раме, бронзовое, скуластое замкнутое лицо.
Присев на скамейку напротив, Диего вытаскивает блокнот. Его грузное семидесятилетнее тело могло бы показаться окаменевшим, если бы не еле заметные движения руки, сжимающей карандаш, не пристальный, цепкий, ненасытный взгляд. А кругом кипит столичная площадь, и на тысячи верст окрест простирается бессмертная Мексика, которая в эту минуту еще раз встречается сама с собою на крохотном бумажном клочке.
И это, пожалуй, самая подходящая минута, чтобы закончить рассказ о художнике Диего Ривере.
Свежие комментарии