Рубаи. (Лучшие переводы). Часть 1
---------------------------------------------------------------------- Издательство ЦК Компартии Узбекистана, Ташкент, 1982. Серия: Избранная лирика Востока OCR Кудрявцев Г.Г. ---------------------------------------------------------------------- АКАДЕМИЯ НАУК УЗБЕКСКОЙ ССР ИНСТИТУТ РУКОПИСЕЙ им X.
С. СУЛЕЙМАНОВА ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА ВОСТОКА Редколлегия: Абдурахманов Ф. А., Ахмедходжаев Э. Т., Джаббаров Д. Д., Каюмов А. П., Пармузин Б. С., Шагулямов И. Ш., Шамухамедов Ш. М. В книге сделана попытка собрать лучшие переводы на русский язык всемирно известных четверостиший классика персидско-таджикской поэзии, ученого, математика и астронома, поэта и философа Омара Хайяма (1048-1123 гг.) Издание второе, дополненное. Составитель Шаислам Шамухамедов Редактор Борис Пармузин Оформление художника Анатолия Ошейко. (с) Издательство ЦК Компартии Узбекистана, 1982 <> ОМАР ХАЙЯМ <> (1048-1123) Гиясаддун Абуль Фатх ибн Ибрахим Омар Хайям Нишапури родился в 1048 году в Нишапуре, учился в этом городе, затем в крупнейших центрах науки того времени, в том числе в Балхе и Самарканде. По оставшимся его научным трудам и сообщениям современников установлены некоторые детали биографии. Около 1069 г. он, находясь в Самарканде, написал трактат "О доказательствах задач алгебры и алмукабалы". А до этого были написаны два математических трактата. В 1074 г. возглавил крупнейшую астрономическую обсерваторию в Исфахане, в 1077 г. завершил работу над книгой "Комментарии к трудным постулатам книги Евклида", в 1079 г. вместе со своими сотрудниками ввел в действие календарь. В середине 90-х годов XI в., после закрытия обсерватории, вызванного сменой правителей, Хайям совершил паломничество в Мекку. Об этом сообщает один из его недружелюбных биографов Ибн Ал-Кифти следующими словами: что он совершил паломничество "... придержав поводья своего языка и пера, из страха, а не из благочестия". Около 1097 г. Хайям работает врачом при наместнике Хорасана. Возможно в это время он написал свой философский трактат на языке фарси - "О всеобщности бытия". Последние 10-15 лет жизни Хайям провел в уединении в Нишапуре. Он мало общался с людьми. Об этом сообщает историк Бейхаки: "Был скуп в сочинении книг и преподавании..." По-видимому, последние годы жизни Хайяма проходили тяжело. Он пишет: Трясу надежды ветвь, но где желанный плод? Как смертный нить судьбы в кромешной тьме найдет? Тесна мне бытия печальная темница, - О, если б дверь найти, что к вечности ведет Он дружил в эти годы только с книгой. Как сообщает Вейхаки, в последние часы своей жизни Хайям читал "Книгу исцеления" Ибн Сины. Он дошел до раздела "О единстве и всеобщности, философского сочинения, положил на это место зубочистку, встал, помолился и умер. Таким образом, его биография мало отличается от типичной биографии ученого, стремительно поднятого на вершину служебной лестницы при одних правителях, интересы которых совпадают с его научными познаниями, и терпящего тяготы, опалу, когда на смену приходят другие правители. Биографы, достаточно близкие к нему по времени, говорят в основном о его учености и научных трактатах. Только Ибн Ал-Кифти пишет о стихах, "жалящих как змея". В трудах советских исследователей на богатом фактическом материале неопровержимо доказаны исторические заслуги Омара Хайяма как ученого, который сделал ряд важнейших открытий в области астрономии, математики, физики и других наук. Например, математические исследования Хайяма и теперь имеют определенную ценность и переведены на разные языки. Открытия Омара Хайяма впоследствии были подробно разработаны азербайджанским математиком Насреддином Туси и в его трудах дошли до европейских ученых. Творчество Хайяма - это одно из удивительных явлений в истории культуры народов Средней Азии и Ирана, и, пожалуй, всего человечества. Если его труды принесли огромную пользу в развитии наук, то замечательные четверостишия до сих пор покоряют читателей своей предельной емкостью, лаконичностью, простотой изобразительных средств, гибким ритмом. О поэзии Омара Хайяма исследователи судят по-разному. Некоторые считают, что поэтическое творчество было для него просто забавой, которой он предавался в свободное от основных научных занятий время. И все же рубаи Хайяма, не зная ни временных, ни национальных границ, пережили века и династии, дошли до наших дней. Маленькая книжечка живет на его родине, в соседних странах, во всем мире, переходит из рук в руки, из дома в дом, из страны в страну, из века в век, будоражит мысли, заставляет людей размышлять и спорить о мире, о жизни, о счастье, ограждает от религиозного дурмана, срывает маску благочестия со святош-ханжей. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что Хайям в своих строках очень высоко ценит человека: Цель творца и вершина творения - мы. Мудрость, разум, источник прозрения - мы Этот круг мироздания перстню подобен. - В нем граненый алмаз, без сомнения, мы Не сближает ли это Хайяма с деятелями эпохи Возрождения? Великие гуманисты, деятели Ренессанса считали, что "человек - мера всех вещей", он - "венец вселенной", и боролись за возвращение человеку утраченного достоинства. Хайям страстно желал переустройства мира и делал для этого все, что в его силах: открывал законы природы, устремлял взгляд на звезды, вникал в тайны мироздания и помогал людям освобождаться от духовного рабства. Он видел, что величайшее зло для человека - это религиозное заблуждение, что все религии сковывают человеческий дух, силу его разума. Хайям понимая, что только освободившись от этого, человек сможет жить свободно, счастливо. Однако в творчестве Омара Хайяма немало сложных и противоречивых проблем. Ученый, который в области математики, астрономии и физики сумел уйти намного вперед свое времени, отставал в понимании законов развития человеческого общества. В результате этого поэт, встретивший в жизни много трудностей, о которые одна за другой разбивались его благородные мечты, переживший немало трагических моментов, в ряде своих рубай уступает место фатализму, говорит о непредотвратимости судьбы, порой впадает в пессимизм. Что миру до тебя? Ты перед ним - ничто: Существование твое лишь дым, ничто. Две бездны с двух сторон небытия зияют И между ними ты, подобно им - ничто. Скептическое отношение к жизни на земле, отрицание этой жизни, отшельничество было широко распространено на средневековом Востоке. Этот мир считался временным, преходящим... Сотни, тысячи богословов и философов проповедовали, что вечную жизнь и блаженство можно найти только после смерти. Однако даже в тех четверостишиях Хайяма, в которых на первый взгляд очень сильны пессимистические мотивы, мы в подтексте видим горячую любовь к реальной жизни и страстный протест против ее несовершенства. Творчество Хайяма - еще одно доказательство того, что в средние века, в период инквизиции, всеобщего гнета темных религиозных сил, духовное развитие человеческого общества не останавливалось и не могло остановиться. Научное и литературное наследие Омара Хайяма служило и служит Человеку, являясь яркой страницей в культуре народов мира. Шаислам Шамухамедов. Перевел О. Румер <> Рубаи <> <> 1 <> Вот снова день исчез, как ветра легкий стон, Из нашей жизни, друг, навеки выпал он. Но я, покуда жив, тревожиться не стану О дне, что отошел, и дне, что не рожден. <> 2 <> Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим? В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим. Как много чистых душ под колесом лазурным Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым? <> 3 <> Лепящий черепа таинственный гончар Особый проявил к сему искусству дар: На скатерть бытия он опрокинул чашу И в ней пылающий зажег страстей пожар. <> 4 <> Будь все добро мое кирпич одна, в кружало Его бы я отнес в обмен на полбокала. Как завтра проживу? Продам чалму в плащ, Ведь не святая же Мария их соткала. <> 5 <> Гора, вина хлебнув, и то пошла бы в пляс. Глупец, кто для вина лишь клевету припас. Ты говоришь, что мы должны вина чураться? Вздор! Это дивный дух, что оживляет нас. <> 6 <> Как надоели мне несносные ханжи! Вина подай, саки, и, кстати, заложи Тюрбай мой в кабаке и мой молельный коврик; Не только на словах я враг всей этой лжи. <> 7 <> Благоговейно чтят везде стихи корана, Но как читают их? Не часто и не рьяно. Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих, Читают вечером, и днем, и утром рано. <> 8 <> Дивлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух, Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью. Покуда жизненный огонь в ней не потух. <> 9 <> Знай, в каждом атоме тут, на земле, таится Дышавший некогда кумир прекраснолицый. Снимай же бережно пылинку с милых кос: Прелестных локонов была она частицей. <> 10 <> Увы, не много дней нам здесь побыть дано, Прожить их без любви и без вина - грешно. Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод: Коль суждено уйти - не все ли нам равно? <> 11 <> О, если б, захватив с собой стихов диван Да в кувшине вина и сунув хлеб в карман, Мне провести с тобой денек среди развалин, - Мне позавидовать бы мог любой султан. <> 12 <> Будь глух к ученому о боге суесловью, Целуй кумир, к его прильнувши изголовью. Покуда кровь твою не пролил злобный рок, Свой кубок наполняй бесценных гроздий кровью. <> 13 <> Кумир мой, вылепил тебя таким гончар, Что пред тобой луна своих стыдится чар. Другие к празднику себя пусть украшают, Ты - праздник украшать собой имеешь дар. <> 14 <> Кумир мой - горшая из горьких неудач! Сам ввергнут, но не мной, в любовный жар и плач. Увы, надеяться могу ль на исцеленье, Раз тяжко занемог единственный мой врач? <> 15 <> Ты сердце бедное мое, господь, помилуй, И грудь, которую томит огонь постылый, И ноги, что всегда несут меня в кабак, И руку, что сжимать так любит кубок милый. <> 16 <> Растить в душе побег унынья - преступленье, Пока не прочтена вся книга наслажденья. Лови же радости и жадно пей вино: Жизнь коротка, увы! Летят ее мгновенья. <> 17 <> Скорей вина сюда! Теперь не время сну, Я славить розами ланит хочу весну. Но прежде Разуму, докучливому старцу, Чтоб усыпить его, в лицо вином плесну. <> 18 <> День завтрашний - увы!- сокрыт от наших глаз! Спеши использовать летящий в бездну час. Пей, луноликая! Как часто будет месяц Всходить на небосвод, уже не видя нас. <> 19 <> Лик розы освежен дыханием весны, Глаза возлюбленной красой лугов полны, Сегодня чудный день! Возьми бокал, а думы О зимней стуже брось: они всегда грустны. <> 20 <> Друзья, бокал - рудник текучего рубина, А хмель - духовная бокала сердцевина. Вино, что в хрустале горит, - покровом слез Едва прикрытая кровавая пучина. <> 21 <> Спросил у чаши я, прильнув устами к ней: "Куда ведет меня чреда ночей и дней?" Не отрывая уст, ответила мне чаша: "Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!" <> 22 <> Бокала полного веселый вид мне люб, Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб, Ханжа, которому чужда отрада хмеля, - Когда он за сто верст, горами скрыт, - мне люб. <> 23 <> Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час. И стоит ли жалеть, что я - кровавой слизи, Костей и жил мешок - исчезну вдруг из глаз? <> 24 <> Призыв из кабака поднял меня от сна: "Сюда, беспутные поклонники вина! Пурпурной влагою скорей наполним чаши, Покуда мера дней, как чаша, не полна". <> 25 <> Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна, Я обещал, что впредь не буду пить вина, Но нынче, господи, я не даю зарока: Могу ли я не пить, когда пришла весна? <> 26 <> Смотри: беременна душою плоть бокала, Как если б лилия чревата розой стала, Нет, это пригоршня текучего огня В утробе ясного, как горный ключ, кристалла. <> 27 <> Влюбленный на ногах пусть держится едва, Пусть у него гудит от хмеля голова. Лишь трезвый человек заботами снедаем, А пьяному ведь все на свете трын-трава. <> 28 <> Мне часто говорят: "Поменьше пей вина! В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?" Лицо возлюбленной моей повинно в этом: Я не могу не пить, когда со мной она. <> 29 <> В бокалы влей вина и песню затяни нам, Свой голос примешав к стенаньям соловьиным! Без песни пить нельзя, - ведь иначе вино Нам разливалось бы без бульканья кувшином. <> 30 <> Запрет вина - закон, считающийся с тем, Кем пьется, в когда, и много ли, и с кем. Когда соблюдены все эти оговорки, Пить - признак мудрости, а не порок совсем. <> 31 <> Как долго пленными наш быть в тюрьме мирской? Кто сотню лет иль день велит нам жить с тоской? Так лей вино в бокал, покуда сам не стал ты Посудой глиняной в гончарной мастерской. <> 32 <> Налей, хоть у тебя уже усталый вид, Еще вина: оно нам жизнь животворит, О мальчик, поспеши! Наш мир подобен сказке, И жизнь твоя, увы, без устали бежит. <> 33 <> Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращен. Вез друга, без жены твой долгий будет сон. Два слова на ухо сейчас тебе шепну я: "Когда тюльпан увял, расцвесть не может он". <> 34 <> Все те, что некогда, шумя, сюда пришли И обезумели от радостей земли, - Пригубили вина, потом умолкли сразу И в лоно вечного забвения легли. <> 35 <> Я к гончару зашел: он за комком комок Клал гляну влажную на круглый свой станок: Лепил он горлышки и ручки для сосудов Из царских черепов и из пастушьих ног. <> 36 <> Пускай ты прожил жизнь без тяжких мук, - что дальше? Пускай твой жизненный замкнулся круг, - что дальше? Пускай, блаженствуя, ты проживешь сто лет И сотню лет еще, - скажи, мой друг, что дальше? <> 37 <> Приход наш и уход загадочны, - их цели Все мудрецы земли осмыслить не сумели, Где круга этого начало, где конец, Откуда мы пришли, куда уйдем отселе? <> 38 <> Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, Придется все-таки покинуть этот свет, Будь падишахом ты иль нищим на базаре, - Цена тебе одна: для смерти санов нет. <> 39 <> Ты видел мир, но все, что ты видал, - ничто. Все то, что говорил ты и слыхал, - ничто. Итог один, весь век ты просидел ли дома, Иль из конца в конец мир исшагал, - ничто. <> 40 <> От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита: И с нищим, и с царем она равно крута. Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья, Все прочее - поверь! - одна лишь суета. <> 41 <> Где высился чертог в далекие года И проводила дни султанов череда, Там ныне горлица сидит среди развалин И плачет жалобно: "Куда, куда, куда?" <> 42 <> Я утро каждое спешу скорей в кабак В сопровождении товарищей-гуляк. Коль хочешь, господи, сдружить меня с молитвой, Мне веру подари, святой податель благ! <> 43 <> Моей руке держать кувшин вина - отрада; Священных свитков ей касаться я не надо: Я от вина промок; не мне, ханжа сухой, Не мне, а вот тебе опасно пламя ада. <> 44 <> Нас, пьяниц, не кори! Когда б господь хотел, Он ниспослал бы нам раскаянье в удел. Не хвастай, что не пьешь - немало за тобою, Приятель, знаю я гораздо худших дел. <> 45 <> Блуднице шейх сказал: "Ты, что ни день, пьяна, И что ни час, то в сеть другим завлечена!" Ему на то: "Ты прав; но ты-то сам таков ли, Каким всем кажешься?" - ответила она. <> 46 <> За то, что вечно пьем и в опьяненье пляшем, За то, что почести оказываем чашам, Нас не кори, ханжа! Мы влюблены в вино, И милые уста всегда к услугам нашим. <> 47 <> Над краем чаши мы намазы совершаем, Вином пурпуровым свой дух мы возвышаем; Часы, что без толку в мечетях провели, Отныне в кабаке наверстывать решаем. <> 48 <> Ужели бы гончар им сделанный сосуд Мог в раздражении разбить, презрев свой труд? А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных, Любовно сделанных, в сердцах разбито тут! <> 49 <> Небесный свод жесток и скуп на благодать, Так пей же и на трон веселия воссядь. Пред господом равны и грех и послушанье, Бери ж от жизни все, что только можешь взять. <> 50 <> День каждый услаждай вином, - нет, каждый час: Ведь может лишь оно мудрее сделать нас, Когда бы некогда Ивлис вина напился, Перед Адамом он склонился б двести раз. <> 51 <> Мудрец приснился мне. "Веселья цвет пригожий Во сне не расцветет, - мне молвил он, - так что же Ты предаешься сну? Пей лучше гроздий сок, Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа". <> 52 <> Жестокий этот мир нас подвергает смене Безвыходных скорбей, безжалостных мучений. Блажен, кто побыл в нем недолго и ушел, А кто не приходил совсем, еще блаженней. <> 53 <> От страха смерти я, - поверьте мне, - далек: Страшнее жизни что мне приготовил рок? Я душу получил на подержанье только И возвращу ее, когда наступит срок. <> 54 <> С тех пор, как на небе Венера и Луна, Кто видел что-нибудь прекраснее вина? Дивлюсь, что продают его виноторговцы: Где вещь, что ценностью была б ему равна? <> 55 <> Твои дары, о жизнь, - унынье и туга; Хмельная чаша лишь одна нам дорога. Вино ведь - мира кровь, а мир - наш кровопийца, Так как же нам не пить кровь кровного врага? <> 56 <> Поток вина - родник душевного покоя, Врачует сердце он усталое, больное. Потоп отчаянья тебе грозит? Ищи Спасение в вине: ты с ним в ковчеге Ноя. <> 57 <> Венец с главы царя, корону богдыханов И самый дорогой из пресвятых тюрбанов За песнь отдал бы я, на кубок же вина Я б четки променял, сию орду обманов. <> 58 <> Не зарекайся пить бесценных гроздий сок, К себе раскаянье ты пустишь на порог. Рыдают соловьи, и расцветают розы... Ужели в час такой уместен твой зарок? <> 59 <> Друг, в нищете своей отдай себе отчет! Ты в мир ни с чем пришел, могила все возьмет. "Не пью я, ибо смерть близка", - мне говоришь ты; Но пей ты иль не пей - она в свой час прядет. <> 60 <> Тревога вечная мне не дает вздохнуть, От стонов горестных моя устала грудь. Зачем пришел я в мир, раз - без меня ль, со мной ли - Все так же он вершит свой непонятный путь? <> 61 <> Водой небытия зародыш мой вспоен, Огнем страдания мой мрачный дух зажжен; Как ветер, я несусь из края в край вселенной И горсточкой земли окончу жизни сон. <> 62 <> Несовместимых мы всегда полны желаний: В одной руке бокал, другая - на коране. И так вот мы живем под сводом голубым, Полубезбожники и полумусульмане. <> 63 <> Из всех, которые ушли в тот дальний путь. Назад вернулся ли хотя бы кто-нибудь? Не оставляй добра на перекрестке этом: К нему возврата нет, - об этом не забудь. <> 64 <> Нам с гуриями рай сулят на свете том И чаши, полные пурпуровым вином. Красавиц и вина бежать на свете этом Разумно ль, если к ним мы все равно придем? <> 65 <> От вешнего дождя не стало холодней; Умыло облако цветы, и соловей На тайном языке взывает к бледной розе: "Красавица, вина пурпурного испей!" <> 66 <> Вы говорите мне: "За гробом ты найдешь Вино и сладкий мед. Кавсер и гурий". Что ж, Тем лучше. Но сейчас мне кубок поднесите: Дороже тысячи в кредит - наличный грош. <> 67 <> В тот час, как свой наряд фиалка расцветит И ветер утренний в весенний сад влетит, Блажен, кто сядет лить вдвоем с сереброгрудой И разобьет потом бокал о камень плит. <> 68 <> Я пьяным встретил раз пред дверью кабака С молельным ковриком и кубком старика; Мой изумленный взор заметив, он воскликнул: "Смерть ждет нас впереди, давай же пить пока!" <> 69 <> Сей жизни караван не мешкает в пути: Повеселившись чуть, мы прочь должны уйти. О том, что завтра ждет товарищей, не думай, Неси вина сюда, - уж рассвело почти. <> 70 <> Пред взором милых глаз, огнем вина объятый, Под плеск ладоней в пляс лети стопой крылатой! В десятом кубке прок, ей-ей же, не велик: Чтоб жажду утолить, готовь шестидесятый. <> 71 <> Увы, от мудрости нет в нашей жизни прока, И только круглые глупцы - любимцы рока. Чтоб ласковей ко мне был рок, подай сюда Кувшин мутящего нам ум хмельного сока. <> 72 <> Один Телец висит высоко в небесах, Другой своим хребтом поддерживает прах. А меж обоими тельцами, - поглядите, - Какое множество ослов пасет аллах! <> 73 <> Общаясь с дураком, не оберешься срама, Поэтому совет ты выслушай Хайяма: Яд, мудрецом тебе предложенный, прими, Из рук же дурака не принимай бальзама. <> 74 <> Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот. Чтоб людям угодить, полезен льстивый шепот. Пытался часто я лукавить и хитрить, Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт. <> 75 <> О чадо четырех стихий, внемли ты вести Из мира тайного, не знающего лести! Ты зверь и человек, злой дух и ангел ты; Все, чем ты кажешься, в тебе таится вместе. <> 76 <> Прославься в городе - возбудишь озлобленье, А домоседом стань - возбудишь подозренье, Не лучше ли тебе, хотя б ты Хызром был, Ни с кем не знаться, жить всегда в уединенья? <> 77 <> В молитве и посте я, мнилось мне, нашел Путь к избавлению от всех грехов и зол; Но как-то невзначай забыл про омовенье, Глоток вина хлебнул - и прахом пост пошел. <> 78 <> Молитвы побоку! Избрав благую часть, В беспутство прежнее решил я снова впасть И, шею вытянув, как горлышко сосуда, К сосудам кабака присасываюсь всласть. <> 79 <> Мы пьем не потому, что тянемся к веселью, И не разнузданность себе мы ставим целью. Мы от самих себя хотим на миг уйти И только потому к хмельному склонны зелью. <> 80 <> Ко мне ворвался ты, как ураган, господь, И опрокинул мне с вином стакан, господь! Я пьянству предаюсь, а ты творишь бесчинства? Гром разрази меня, коль ты не пьян, господь! <> 81 <> Скорее пробудись от сна, о мой саки! Налей пурпурного вина, о мой саки! Пока нам черепа не превратили в чаши, Пусть будет пара чаш полна, о мой саки! <> 82 <> Огню, сокрытому в скале, подобен будь, А волны смерти все ж к тебе разыщут путь. Не прах ли этот мир? О, затяни мне песню! Не дым ли эта жизнь? Вина мне дай хлебнуть! <> 83 <> Усами я мету кабацкий пол давно, Душа моя глуха к добру и злу равно. Обрушься мир, - во сне хмельном пробормочу я: "Скатилось, кажется, ячменное зерно". <> 84 <> Сей пир, в котором ты живешь, - мираж, не боле, Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли? С мученьем примирись и с роком не воюй: Начертанное им стереть мы в силах, что ли? <> 85 <> Ты все пытаешься проникнуть в тайны света, В загадку бытия... К чему, мой друг, все это? Ночей и дней часы беспечно проводи, Ведь все устроено без твоего совета. <> 86 <> Пред пьяным соловьем, влетевшим в сад, сверкал Средь роз смеющихся смеющийся бокал, И, подлетев ко мне, певец любви на тайном Наречии: "Лови мгновение!" - сказал. <> 87 <> Мне чаша чистого вина всегда желанна, И стоны нежных флейт я б слушал неустанно. Когда гончар мой прах преобразит в кувшин, Пускай наполненным он будет постоянно. <> 88 <> Увы, нас вычеркнет из книга жизни рок, И смертный час от нас, быть может, недалек. Не медли же, саки, неси скорее влагу, Чтоб ею оросить наш прах ты завтра мог. <> 89 <> Доколе будешь нас корить, ханжа ты скверный, За то, что к кабаку горим любовью верной? Нас радуют вино и милая, а ты Опутан четками и ложью лицемерной. <> 90 <> Поменьше размышляй о зле судьбины нашей, С утра до вечера не расставайся с чашей, К запретной дочери лозы присядь, - она Своей дозволенной родительницы краше. <> 91 <> Охотно платим мы за всякое вино, А мир? Цена ему - ячменное зерно. "Окончив жизнь, куда уйдем?" Вина налей мне И можешь уходить, - куда, мне все равно. <> 92 <> С друзьями радуйся, пока ты юн, весне: В кувшине ничего не оставляй на дне! Ведь был же этот мир водой когда-то залит, Так почему бы нам не утонуть в вине? <> 93 <> Отречься от вина? Да это все равно, Что жизнь свою отдать! Чем возместишь вино? Могу ль я сделаться приверженцем ислама, Когда им высшее из благ запрещено? <> 94 <> На мир - пристанище немногих наших дней - Я долго устремлял пытливый взор очей. И что ж? Твое лицо светлей, чем светлый месяц; Чем стройный кипарис, твой чудный стан прямей. <> 95 <> Чье сердце не горит любовью страстной к милой, - Без утешения влачит свой век унылый. Дни, проведенные без радостей любви, Считаю тяготой ненужной и постылой. <> 96 <> Скажи, за что меня преследуешь, о небо? Будь камни у тебя, ты все их слало, мне бы. Чтоб воду получить, я должен спину гнуть, Бродяжить должен я из-за краюхи хлеба. <> 97 <> Богатством, - слова нет, - не заменить ума, Но неимущему и рай земной - тюрьма. Фиалка нищая склоняет лик, а роза Смеется: золотом полна ее сума. <> 98 <> Тому, на чьем столе надтреснутый кувшин Со свежею водой и только хлеб один, Увы, приходится пред тем, что ниже, гнуться Иль называть того, кто равен, "господин". <> 99 <> О, если б каждый день иметь краюху хлеба, Над головою кров и скромный угол, где бы Ничьим владыкою, ничьим рабом не быть! Тогда благословить за счастье можно б небо. <> 100 <> На чьем столе вино, н сладости, и плов? Сырого неуча. Да, рок - увы - таков! Турецкие глаза - красивейшие в мире - Находим у кого? Обычно у рабов. <> 101 <> Я знаю этот вид напыщенных ослов: Пусты, как барабан, а сколько громких слов! Они - рабы имен. Составь себе лишь имя, И ползать пред тобой любой из них готов. <> 102 <> О небо, я твоим вращением утомлен, К тебе без отклика возносится мой стон. Невежд и дурней лишь ты милуешь, - так знай же: Не так уже я мудр, не так уж просвещен. <> 103 <> Напрасно ты винишь в непостоянстве рок; Что не в накладе ты, тебе и невдомек. Когда б он в милостях своих был постоянен, Ты б очереди ждать своей до смерти мог. <> 104 <> Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало. Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало. <> 105 <> Чтоб счастье испытать, вина себе налей, День нынешний презри, о прошлых не жалей, И цепи разума хотя б на миг единый, Тюремщик временный, сними с души своей. <> 106 <> Мне свят веселый смех иль пьяная истома, Другая вера, мне иль ересь незнакома. Я спрашивал судьбу: "Кого же любишь ты?" Она в ответ: "Сердца, где радость вечно дома". <> 107 <> Пусть не томят тебя пути судьбы проклятой, Пусть не волнуют грудь победы и утраты. Когда покинешь мир - ведь будет все равно, Что делал, говорил, чем запятнал себя ты. <> 108 <> День завтрашний от нас густою мглой закрыт, Одна лишь мысль о нем пугает и томит. Летучий этот миг не упускай! Кто знает, Не слезы ли тебе грядущее сулит? <> 109 <> Что б ты ни делал, рок с кинжалом острым - рядом, Коварен и жесток он к человечьим чадам. Хотя б тебе в уста им вложен пряник был, - Смотри, не ешь его, - он, верно, смешан с ядом. <> 110 <> О, как безжалостен круговорот времен! Им ни один из всех узлов не разрешен: Но, в сердце чьем-нибудь едва заметив рану, Уж рану новую ему готовит он. <> 111 <> Под этим небом жизнь - терзаний череда, А сжалится ль оно над нами? Никогда. О нерожденные! Когда б о наших муках Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда. <> 112 <> Мужи, чьей мудростью был этот мир пленен, В которых светочей познанья видел он, Дороги не нашли из этой ночи темной, Посуесловили и погрузились в сон. <> 113 <> Мне так небесный свод сказал: "О человек, Я осужден судьбой на этот страшный бег. Когда б я властен был над собственным вращеньем, Его бы я давно остановил навек". <> 114 <> Мы чистыми пришли, - с клеймом на лбах уходим, Мы с миром на душе пришли, - в слезах уходим, Омытую водой очей и кровью жизнь Пускаем на ветер и снова в прах уходим.
Свежие комментарии